Перед ней только что поставили пластиковую креманку с шариком мороженого, политого карамелью с острой ореховой крошкой.

– Мы так обманываем. Яна сказала, это обережный обряд. Если выпил воду, присвоил судьбу мертвого – ну, смерть тебя, вроде как, уже не ищет. Потому что думает, что уже забрала. Мы так… Яна сказала «бардо умирания». Сказала, что это самое важное. Потом, конечно, смерть всех найдет, но Яна сказала, что маньяка поймать успеют.

Вот в этом Нора начинала сомневаться.

Месяц назад она от отчаяния начала ходить в ту рюмочную, где Яр пытался допрашивать Виталика. Она сомневалась, что Яр может кого то нормально допросить, никому не ломая пальцев. Еще там были дешевые настойки, а Норе было грустно, потому что она все таки прочитала письмо Рады, и теперь не знала, что со всем этим делать. В конце концов она сняла с письма копию и отнесла оригинал в милицию, хотя сомневалась, что это что то даст.

И стала ходить в рюмочную. Однажды она, конечно, встретила там Виталика, и они совсем не собирались еще когда то встречаться, но очень уж душевно они в тот вечер нажрались.

Поэтому уже через неделю Нора съездила к Эмилю, выслушала про «Изумрудную улицу и синий дом», а через две недели они с Виталиком ездили по дачным поселкам, где были улицы с лесом и зеленью в названиях. Искали там синие дома, опрашивали соседей. Нора помнила про иван чай, которым приторговывал Артур, и везде спрашивала, где есть поляна, кто из соседей собирает травы, а у кого еще можно купить старые книги. Старые книги продавали все, и почти все собирали чай. Синие дома исправно находились. Несколько раз Нора и Виталик, замерзшие и мокрые, копали заброшенные огороды в подозрительных местах, и Нора думала, что Виталик либо всем наврал, и на самом деле он в милиции не работает. Или он гаишник. Потому что копали они будто наугад и будто только для того, чтобы просто побыть вместе.

«Все эти любительские расследования – полная херня, – авторитетно заявлял Виталик, втыкая лопату в мокрую прошлогоднюю траву. – Знаешь сколько нам таких детективов привозят? Вон одна тетка втемяшила себе в голову, что маньяк – ее сосед. Потому что из квартиры постоянно крики. Ну ты понимаешь, да, что там был попугай».

Он все это говорил и продолжал, подлец, копать. И не забывал назначить ей свидание в очередных «Золотых Черемушках», ну просто на всякий случай. Смотрел добрыми глазами и предлагал чай из термоса. Горькую заварку со сладким привкусом ранней мяты, собранной с предполагаемых могил.

Нора не знала, что будет делать, когда маньяк решит, что водичка согрелась достаточно, чтобы бросить в нее очередной труп. Но точно знала, что, если не избавится от Виталика, она, скорее всего, в это время будет копать яму на каком нибудь пустыре, пить едва теплое зелье из протекающего термоса и в перерывах разглядывать облака.

В колонках страдала девушка, которой нужно было, чтобы кто то обернулся, потому что ей не встать без его руки. У Норы и так слишком много вопросов, поэтому о руках она предпочитала не задумываться. Инна мешала ложечкой подтаявшее мороженое и мечтательно закатывала глаза.

– А почему это твоя мама одно говорит, а Яна другое? Кому верить то? – опомнилась Нора, которой надоело вспоминать Виталика и слушать грустные песни.

– Мама сказала, что милиция никого не найдет. А Яна сказала, что маньяка скоро поймают.

– Ну да, ну да. А откуда Яна знает, что маньяка успеют поймать?

– А ей в кино сказали.

– В «Гражданине Кейне»? – усмехнулась она.

– В «Игре в прятки». Не надо так улыбаться, – нахмурилась Инна. – Яна, конечно, тоже улыбалась, но она не так.

– Улыбалась, говоришь, – задумчиво пробормотала Нора. В коле медленно тонул ломтик лимона.