Замерзла. Эта женщина может стоять здесь и мерзнуть, а потом она пойдет домой и приготовит ужин. А может, нальет себе коньяка и сядет писать стихи. Или чем такие, как она занимаются. Тельняшку вот постирает, протрет аккордеон. Главное, она будет жить. Будет жить потому что он, Яр, убил человека, и никто не вскроет ей горло за светлые волосы. Никто не наденет ей на голову венок из белых цветов, не изрежет лицо.

– Зато тебя никто не убьет, – бестолково пообещал он, вытряхивая в ее чехол все содержимое кармана. Купюры, монетки, пару окурков и серебряную цепочку.

– Правда? – усмехнулась женщина. И растянула взвизгнувший аккордеон.

– Правда, – сказал Яр, выворачивая карман. – Я уверен. Я все сделал, как надо.

– Хоть кто то сделал все как надо, хороший, – печально сказала женщина. Положила подбородок на аккордеон. – Я вот не могу таким похвастаться.

– У тебя много времени все исправить.

Яр схватил ее за руку – сегодня ничему не стоило удивляться – стянув перчатку, и рука была горячей. Живой.

– Глупый ты, – вздохнула женщина, забирая руку и медленно надевая перчатку. – Но не злой. Такой день паршивый, муторный, длинный. И ночь будет такая. Пойдем со мной? Может, тогда меня и правда сегодня не убьют.

Яр покачал головой.

Женщина фыркнула и больше на него не смотрела. Он стоял, засунув руки в карманы, и наблюдал, как она выбрасывает из чехла окурки, а потом прячет окровавленный аккордеон, не вытирая клавиш.

Яр верил, что она будет жить.

… Он остановился у дома Яны. Позвонил в домофон и сказал, что Яна просит отца срочно приехать в прокат.

Потом они долго ехали, через город, трассу и проселочные дороги. Сергей Степанович сидел на пассажирском сидении, близоруко щурился, когда протирал очки. Когда они выехали за город, он вздохнул и начал говорить. Почему то все время говорил о правах. Что ему вообще то были не положены, и что он ездил с фальшивыми. Что его не нужно сдавать милиции, потому что его все равно не посадят – он невменяем. А таблетки давно не пьет, потому что они нужнее тем, кого он убивает. Кого убивает? Он убивает свою дочь. Каждый раз, когда он делает это своими руками, ему становится немного легче. Зимой вот только тяжело, но он не мог отступать от сложившегося сценария. С поздней осени он начинает пить таблетки, и этой весной почти решил не прекращать. Но у него не получилось. Весна – тяжелое время для таких, как он.

Поэтому он только пытал, но никого не насиловал. Это те люди убивали дочку должника, а он все таки свою дочь. Это те люди виноваты. А он даже сдаться хотел, и Яну просил в милицию пойти, но все что то не складывалось.

Яна ему два раза даже помогала гараж мыть. Себя наказывала. И его. Парик светлый надевала, чтобы быть как раньше, и чтобы быть как Вета. Они оба, наверное, нездоровы. Это все таки по наследству передается иногда.

А может, Яна просто бедная девочка, которой пришлось смотреть, как убивают ее сестру, потому что ее отец подонок. Он ничего не знает, у него мысли давно путаются. Он недавно убил девочку, которая ходила к Яне, специально ее выбрал, потому что она наркоманка и все равно болела – думал, вдруг так справедливее будет. А вот мальчика он убил зря. Разозлился. Но Яна ведь его любила, а он так поступил. Наверное, Яна теперь злится.

Яр слушал все это и жалел, что не убил этого человека посреди города и не сел рядом с трупом ждать милицию.

Но Яр сделал все по другому. Теперь эта женщина с аккордеоном будет жить и петь свои песни.

Нора заберет Айну, если его посадят в тюрьму, а если нет – он поедет на север, на острова у самой границы ледников.

Там найдется работа.

Там будут самые долгие ночи и самая холодная, никогда не согревающаяся вода.