Нет, речь эта была
невыносимо скучна, напыщенна и суха, да и самый вид грозной воспитательницы
не располагал к бурным проявлениям печали. В гостиной было предложено
угощение: тминные сухарики и бутылка вина, как это полагалось в
торжественных случаях, при посещении пансиона родителями воспитанниц; и
когда угощение было съедено и выпито, мисс Седли получила возможность
тронуться в путь.
- А вы, Бекки, не зайдете проститься с мисс Пинкертон? - обратилась
мисс Джемайма к молодой девушке: не замеченная никем, она спускалась с
лестницы со шляпной картонкой в руках.
- Я полагаю, что должна это сделать, - спокойно ответила мисс Шарп, к
великому изумлению мисс Джемаймы; и когда мисс Джемайма постучалась в дверь
и получила разрешение войти, мисс Шарп вошла с весьма непринужденным видом и
произнесла на безукоризненном французском языке:
- Mademoiselle, le viens vous faire mes adieux {Мадемуазель, я пришла
проститься с вами (франц.).}.
Мисс Пинкертон не понимала по-французски, она только руководила теми,
кто знал этот язык. Закусив губу и вздернув украшенную римским носом
почтенную голову (на макушке которой покачивался огромный пышный тюрбан),
она процедила сквозь зубы: "Мисс Шарп, всего вам хорошего". Произнеся эти
слова, хэммерсмитская Семирамида сделала мановение рукой, как бы прощаясь и
вместе с тем давая мисс Шарп возможность пожать ее нарочито выставленный для
этой цели палец.
Мисс Шарп только скрестила руки и с очень холодной улыбкой присела,
решительно уклоняясь от предложенной чести, на что Семирамида с большим, чем
когда-либо, негодованием тряхнула тюрбаном. Собственно говоря, это была
маленькая баталия между молодой женщиной и старой, причем последняя
оказалась побежденной.
- Да хранит вас бог, дитя мое! - произнесла она, обнимая Эмилию и
грозно хмурясь через ее плечо в сторону мисс Шарп.
- Пойдем, Бекки! - сказала страшно перепуганная мисс Джемайма, увлекая
за собой молодую девушку, и дверь гостиной навсегда закрылась за
строптивицей.
Затем начались суматоха и прощание внизу. Словами этого не выразить. В
прихожей собралась вся прислуга, все милые сердцу, все юные воспитанницы и
только что приехавший учитель танцев. Поднялась такая кутерьма, пошли такие
объятия, поцелуи, рыдания вперемежку с истерическими взвизгиваниями
привилегированной пансионерки мисс Суорц, доносившимися из ее комнаты, что
никаким пером не описать, и нежному сердцу лучше пройти мимо этого. Но
объятиям пришел конец, и подруги расстались, - то есть рассталась мисс Седли
со своими подругами. Мисс Шарп уже несколькими минутами раньше, поджав
губки, уселась в карету. Никто не плакал, расставаясь с нею.
Кривоногий Самбо захлопнул дверцу за своей рыдавшей молодой госпожой и
вскочил на запятки. |