– Что вы делаете?!

– Вы сами предложили мне доказать, что я способен доставить удовольствие женщине.

– Но я вовсе не имела в виду подобный способ!

– Зато я имел. – Если честно, он ожидал, что Регина даст ему пощечину. Но, поскольку ее не последовало, он немного приободрился. – Видимо, я был недостаточно убедителен. Нижайше прошу прощения, мадам. И с вашего разрешения попробую снова… – Протянув руку, Маркус приподнял ей подбородок.

В глазах Регины заметался страх.

– Но это невозможно! В конце концов, – расхрабрилась она, – если вы заметили, мы не у вас в донжоне!

– Как жаль! – хмыкнул Маркус, другой рукой обхватив ее за талию. – Можно было бы воспользоваться цепью…

Регина уперлась ладошками ему в грудь.

– Вы не осмелитесь! – пропыхтела она, изо всех сил отталкивая его. – Я этого не позволю!

– Да ну? И что же вы сделаете, чтобы меня остановить? – с любопытством спросил Маркус. – Простите, но от ваших светских уловок у меня в донжоне вряд ли будет много пользы.

– Но я вовсе не собира…

Что она собиралась, так и осталось тайной, поскольку Маркус заглушил ее слова поцелуем. Он впился в ее губы с такой яростью, что Регина задохнулась. Это вышло непроизвольно – просто ему надоело слушать ее выдумки. И вдобавок осточертело думать обо всех этих болванах, оставшихся в зале. Все, о чем он мечтал, – это целовать ее.

Регина слабо затрепыхалась в его руках, толкала его кулачками в грудь, стараясь вырваться. Однако, как ни странно, ей почему то и в голову не пришло прятать от него губы. Ее ладони по прежнему лежали на его груди, но теперь она уже не пыталась оттолкнуть его. Это сразу придало ему сил, и Маркус, припав губами к ее рту, крепко прижал Регину к себе, сгорая от желания дать ей возможность почувствовать его… показать ей, насколько она ошибалась, считая его просто грубым животным…

Но и это было не все… Маркус мечтал о большем. Он скорее бы умер, чем признался в этом, но сейчас он отдал бы все на свете, лишь бы вобрать ее в себя… или самому ворваться в нее, стать частью ее самой, понять наконец, как ей удается одним взглядом сводить его с ума.

«Боже, помоги мне!» – промелькнуло у него в голове. Он думал, что целовать эту женщину – все равно что облобызать бесчувственную статую, с ее холодными, мраморными губами и равнодушным телом. А вместо этого ее губы оказались теплыми и дрожащими, ее тело беспомощно трепетало в его руках, с каждым мгновением все охотнее отвечая на его ласки…

Ее пальчики крепко вцепились в лацканы его сюртука, и Маркуса охватило ликование. На мгновение оторвавшись от ее губ, он властно приподнял ей подбородок и заглянул в затуманенные глаза.

– Вы все еще настаиваете на том, что я понятия не имею о том, как доставить наслаждение женщине?

Ресницы Регины слабо затрепетали. Отяжелевшие веки опустились, прикрыв глаза, в которых горело откровенное желание.

– Надо отдать вам должное, сэр, – хрипловатым, чувственным голосом проворковала она. – Вы умеете быть настойчивым…

– Вы понятия не имеете, каким упорным я могу быть. – Обхватив ладонью ее затылок, Маркус привлек ее к себе и вновь припал губами к ее рту. Но на этот раз его губы были напористее. Он заставил ее слегка приоткрыть рот, его язык жадно скользнул внутрь, и Маркус почувствовал на своих губах ее теплое, ароматное дыхание.

Боже правый, какой соблазнительный рот у этой женщины… и губы – нежные, сладкие, как у сирены! Конечно, Маркус был не настолько глуп, чтобы спросить, с чего это леди Задаваке вдруг вздумалось позволить ему целовать себя, да еще столь страстно.