Вскоре она придумала еще одну причину для раздражения: если бы не Алекс, она бы поближе познакомилась с Васей и выпросила у него нужную сумму. Он бы дал, он богатый: ему двести рублей – все равно что две копейки.

А теперь что? Шанс упущен, деньги для Лены так и не найдены…

«Вот тебе твой Алекс Уилльямс! Ешь его с кашей!» – ворчала про себя Марика.

В доме уже все спали. Тихо журчала вода в трубах, тикал будильник бабы Фисы.

«На самом деле в этом нет ничего хитрого, – вдруг вспомнились Марике Васины слова, – садишься на поезд, едешь до Выборга, покупаешь товар… Можно делать неплохие деньги».

Она смотрела на свое отражение в темном зеркале.

А может, действительно съездить в Выборг и попытаться купить там по дешевке электронные часы? Занять у кого нибудь начальный капитал, пообещать вернуть через две недели. В случае успеха денег хватит на все: и на Ленкин аборт, и на долги. Да и себе что нибудь останется.

Но как ехать одной, без какого либо опыта, без связей? Взять с собой Лену Марика не могла: не дело беременным женщинам таскаться по поездам и рынкам. Жека слишком любит трепать языком, Света работает…

Чем больше Марика обдумывала свою затею, тем страшнее ей становилось. Подпольный мир спекуляции казался ей чем то вроде змеиной норы, кишащей ядовитыми гадами. Ее могли ограбить в поезде; на рынке ее могли арестовать по обвинению в спекуляции…

Но других вариантов у Марики все равно не было: она должна была либо бросить Лену на произвол судьбы, либо любым способом найти для нее деньги.

Алекс никак не мог простить себе то, что его обокрали. Его сто раз предупреждали, что носить бумажник в кармане брюк – это искушать воров, но ведь привычку, выработанную годами, так просто не вытравишь.

В результате он лишился и полученной на днях стипендии, и всех денег, захваченных из дома (часть из которых вообще была маминой, выданной на сувениры). И на что теперь прикажете жить? Заработать он нигде не мог, до следующей стипендии еще целый месяц…

Алекс лежал на своей кровати. На столе горела лампа, за окном тихо падал первый снег.

Проблемы, проблемы… То подозрения насчет топтунов, то карманники, то эта дурацкая история с Марикой. Когда он вспоминал ее в объятиях «светлого костюма», его одолевали злость и скука. Марика перепуганная вызывала улыбку. Марика разочарованная – жалость.

«Я старший брат, – напоминал себе Алекс. – Мое дело – помогать ей».

Зачем Марике потребовались деньги? У нее что то случилось или ей просто захотелось какой нибудь обновки? Может быть, ей нужны зимние сапоги?

Его размышления прервал Бобби.

– В покер пойдешь играть? – сунулся он в дверь. – Мы у Алана собираемся.

Алекс сел, спустив босые ноги на пол.

– Я без денег: у меня кошелек в метро сперли.

Широкое лицо Бобби погрустнело.

– Да а? И как же ты теперь?

– Не знаю.

– Кошелек – это ладно. Мне рассказывали, что зимой могут запросто шапку снять. Представляешь, русской зимой и без шапки!

После Бобби на огонек настольной лампы зарулил Жека. Он тоже посочувствовал, покачал головой и посоветовал впредь не зевать.

– Чего уж кошельки! Дворники на машине и то не оставишь! – возмутился он. – Стырят за милую душу.

– А твоих знакомых когда нибудь обкрадывали? – спросил Алекс, когда в его комнате появилась Мэри Лу.

– Не, бог миловал, – отозвалась она. – А что случилось то?

Алекс в третий раз повторил свою печальную историю.

– Вот несчастье! – всплеснула руками Мэри Лу.