-  Ноги посмотри, - подсказал я, - за голенищами.

    -  Есть, и куда ему столько? - удивился парень, вытаскивая из сапога еще один тесак. - Как будто на войну собрался! Вроде больше ничего нет, - добавил он, кончая обыск.

    -  Теперь неси вожжи и связывай, - сказал я, - вяжи крепче, чтобы не освободился.

    Однако это уже было явно лишним, лишившись оружия, пленник сразу сник и перестал сопротивляться. Мы связали его по рукам и ногам и взялись осматривать конфискованное оружие. У простого старичка оказались изделия такого уровня, что ему мог позавидовать иной князь.

    -  Не простой, видать, человек, - уважительно сказал рында, уже научившийся разбираться в качестве.

    -  Развяжите, помираю, - тихо попросил пленник, - что вам от меня нужно!

    Заряд нервной энергии у него прошел, и теперь это был просто усталый старый человек.

    Глава 7

    До темноты наш пленник пролежал, не подавая признаков жизни: на вопросы не отвечал, на угрозы не реагировал. Если бы не ровный пульс, можно было бы посчитать что он или умер, или находится без сознания. Такое упорство могло иметь несколько причин, и главная, своих товарищей он боится больше, чем меня. Это заставило задуматься о том, что его угрозы не простой звук, и над нами нависла реальная опасность.

    Однако до вечера в округе не наблюдалось никакого подозрительного движения, чужие люди, сразу заметные в малонаселенном окраинном районе, вокруг нашего подворья не разгуливали, мной никто не интересовался.

    Короче говоря, все кругом было так, как обычно. Только на лавке в нашей избе лежал связанный лазутчик, и за стенкой маялась без наркотического зелья девушка Прасковья.

    Когда стемнело, я объяснил своим товарищам наше сложное положение:

    -  Оставаться здесь опасно, ночью на нас могут напасть. Придется уходить!

    -  А с этим что будем делать? - Ваня кивнул на перегородку, за которой лежал пленный. - Он того и гляди умрет!

    -  За него не бойся, с его сердцем он еще нас с тобой переживет. Но оставлять его, действительно, нельзя, придется взять с собой.

    -  Как же мы его повезем? - усомнился рында.

    -  Лошадей у нас четыре, на троих поедем мы, а его погрузим, как вьюк, - сходу решил я трудную в этой ситуации задачу. - Сложнее другое, где нам ночью найти пристанище.

    -  Можно переночевать у моей крестной, - неожиданно вмешалась в разговор Прасковья, которую я, честно говоря, вообще в расчет не брал, и при разговоре она присутствовала только потому, что в избе было всего две комнаты.

    -  Что еще за крестная? - спросил я.

    До сих пор о девушке я ничего, кроме имени, не знал, ни кто она, ни откуда, и ни как попала на постоялый двор. Почти все время с того момента, как мы начали общаться, она казалась невменяемой.

    -  Крестная? - переспросила она. - У меня есть крестная, она хорошая.

    Ответ был и точный, и, главное, исчерпывающий.

    -  И где она живет?

    -  В Замоскворечье.

    Конец был не близкий, особенно если учитывать, что половина московских улиц на ночь запиралась рогатками, и посторонних на них не пускали.

    -  Уже поздно, мы туда не доедем, к тому же тебя там могут искать. У тебя есть родители?

    -  Нет, я круглая сирота, - привычным скорбным голосом ответила Прасковья.