-  Вставай, чего разлегся, - прикрикнул я на гостя, перекрывшего всю комнату.

    Старик не обратил на мою просьбу никакого внимания, неподвижно лежал с закрытыми глазами, как будто был без памяти. Судя по его шустрости, хитрил и придумывал, как выкрутиться из щекотливого положения. В этот момент в избу вбежал Ваня с мотком сыромятных вожжей.

    -  Нет у хозяина хорошей веревки, может, вожжи сойдут? - деловито спросил он.

    -  Это еще лучше, - похвалил я, - сбегай их хорошенько намочи, потом свяжем деда и положим погреться на солнышке. Сыромятина начнет высыхать, его и задавит. Мы и дело сделаем, и нам не придется брать грех на душу.

    -  Ага, я сейчас! А долго их мочить? - деловито спросил рында так, как будто ему постоянно приходилось участвовать в казнях.

    -  Чтобы хорошо промокли и начали тянуться, - серьезно объяснил я. - Это очень хороший способ казни. Я так одного душегуба удавил, он пока не помер, три дня криком кричал, Христа ради молил, чтобы его быстрее убили.

    Кажется, перспектива пойти путем неведомого ему душегуба старика не очень вдохновила, во всяком случае, он перестал прикидываться мертвым и, широко раскрыв глаза, слушал мой поучительный рассказ.

    -  Так он же криками нам покоя не даст! - то ли вступая в игру, то ли по наивности воскликнул рында.

    -  Твоя правда, - согласился с предупреждением я, - тогда принеси еще кусок старой холстины, сделаем кляп и засунем ему в рот.

    Пока мы вслух строили эти бесчеловечные планы, я подумал, что мы с гостем поменялись ролями, теперь его запугивал я и, надеюсь, более убедительно, чем он меня.

    Однако старик пока никак не реагировал на посягательства на свою жизнь, лежал молча, только перевел взгляд с Вани на меня. Это мне не понравилось. Видимо у него еще оставались против нас какие-то козыри.

    Вариантов было немного, спрятанное на теле оружие или готовые прийти на помощь помощники.

    -  Когда вернешься, запри двери, - велел я оруженосцу, а сам демонстративно обнажил саблю и положил ее так, чтобы находились под рукой. Старику, судя по выражению лица, это не понравилось. Чтобы добавить драматизма, я еще вытащил оба своих пистолета, подсыпал на полки пороха и запалил от лампадки фитили. Оружие это было неуклюжее, не очень эффективное, но достаточно громкое.

    Пока я возился со своим арсеналом, пленник окончательно пришел в себя. Он поменял позу, лег удобнее и внимательно наблюдал за моими действиями. Несмотря на солидный возраст, если подходить к нему объективно, был он достаточно крепок, чтобы суметь доставить неприятности.

    Ко времени, когда я кончил заниматься оружием, вернулся Ваня. Он воспринял мое поручение вполне серьезно и действительно намочил в воде сыромятные вожжи.

    -  Готово, - сообщил он, - можно вязать!

    Способы казни мокрой кожей, которая, высыхая, сжимается и медленно душит жертву, действительно, существовал в жарких странах, но для этого сыромятную кожу нужно не просто намочить, а сильно размочить, чтобы она легко растягивалась. Однако этих частностей, я надеялся, пленник не знал.

    -  Иди сюда, - подозвал я парня, - нужно пошептаться.