-  Смотри, как бы твой жеребец бабку не посек! - продолжил он.

    Пришлось остановиться. Я спешился и осмотрел копыто. Все было в точности, так как в прошлый раз.

    -  Как же ты так, ездишь, а за лошадью не смотришь? - с добродушным упреком спросил новый доброхот. - Если хочешь, я отведу тебя к хорошему кузнецу, так подкует, на век хватит!

    -  Интересно, как это у вас получается? - спорсил я.

    -  Что получается? - не понял он.

    -  Подковы отрывать!

    Приятный горожанин посмотрел на меня круглыми от удивления глазами.

    -  Не пойму, о чем ты, добрый человек, толкуешь?

    -  Погоди, приду сюда с приказными из разбойного приказа, они вам быстро все объяснят! Петя-то Косой как, жив еще? Не сильно я его поранил? - спросил я, картинно положив руку на сабельный эфес.

    Доброхот побледнел, забегал глазами.

    -  Бог с тобой, добрый человек, езжай своей дорогой! - пробормотал он и юркнул в приоткрытые ворота.

    -  Погодите, я скоро до вас доберусь! - крикнул я в след.

    -  Хозяин, ты это что? - спросила Прасковья, перенявшая Ванину манеру так ко мне обращаться.

    -  Они здесь так проезжих грабят, - ответил я. - Опять каким-то образом подкову донцу оторвали!

    -  Где же оторвали? - удивилась она. - У него все в порядке!

    Я соскочил с седла и осмотрел лошадиную ногу. Подкова была на месте. То, что минуту назад она болталась на одном гвозде, я мог бы поклясться. Пришлось развести руками.

    -  Еще одна загадка мирозданья! Интересно, как это у них получается! - только и смог сказать я, садясь в седло.

    -  Чего загадка? - не поняла Прасковья.

    -  Потом объясню, - махнул я рукой, - если, конечно, пойму сам.

    Однако девушка так заинтересовалась, что пришлось рассказать, как меня здесь разводили.

    -  И ты действительно видел, что подкова была оторвана? - в конце рассказа уточнила она.

    -  Не только видел, но и ощущал, она болталась на одном гвозде.

    -  Значит, и мне тоже только казалось, что мне там было хорошо, - сделала она неожиданный вывод.

    -  У тебя было по-другому, вас поили напитком, от которого человек теряет разум. Скоро подъедем, - сказал я, начинаю узнавать местность, - где место, с которого все видно?

    -  Нужно здесь повернуть, - указала она на узкий переулок, - там дальше есть брошенная баня. От нее всё хорошо видно.

    Мы проехали еще метров триста и, как только кончились глухие заборы, оказались на пустыре, в конце которого и правда стояла полуразвалившаяся, вросшая в землю баня.

    Мы оставили лошадей в переулке, чтобы их ни было видно со стороны постоялого двора, и побежали к укрытию.

    Однако, сделав несколько шагов, я остановился. На месте трактира и окружающих его построек чернело пожарище. Не сгорел только дальний забор, все остальное превратилось в угли и пепел.

    -  Вот тебе, бабушка, и Юрьев день, - сказал я популярную в предыдущее царствование поговорку. - Ничего не осталось!

    Прасковья как завороженная смотрела на выгоревший двор, потом задала обычный в таких случаях бессмысленный вопрос:

    -  А где все?

    -  Сидят и тебя ждут, - не очень вежливо проворчал я себе под нос, - пойдем, посмотрим.