Казалось, Леопольд почуял опасность. Он с надеждой поднял переднюю лапу, словно хотел поздороваться с Джоном через закрытую дверь.

Кейт казалась сонной и встревоженной.

Джон стоял рядом с ее кроватью.

- Может, поспишь еще часок? Я задерну шторы.

- Нет, нет. Я слишком нервничаю.

- Я тоже. Не могу ни стоять, ни сидеть, ни лежать.

- Что ты собираешься делать? - Она видела, что Джон надел свитер на рубашку, которую носил вчера. Было ясно, что мыться и готовиться к суду он в столь ранний час не намерен.

- Не знаю. Я чувствую себя здесь как в ловушке.

Увидев лицо жены, он понял, что Кейт чувствует себя так всегда.

- Но выходить я не собираюсь, - быстро добавил он.

- Тогда вывези меня.

- Как, в половине седьмого?

- Брось, это всего лишь прогулка.

Джон помог ей одеться, и Кейт села в кресло. Они тихо выехали через дверь пивной, не желая пользоваться черным ходом из страха разбудить Мэри Доннелли.

Река, освещенная сентябрьским солнцем, выглядела чудесно. Леопольд, довольный утренней прогулкой, трусил следом, но держался на почтительном расстоянии.

Они проехали мимо салона «Розмари», окна которого были тщательно задернуты розовыми шторами.

- Думаешь, она еще занимается этим? - спросил Джон.

Кейт засмеялась:

- Ничего подобного, она слишком занята. Готовится делать американские прически. У нее есть книги, в которых подробно описывается весь процесс. Так что гостям понравится.

- Ну, что-что, а ублажать гостей она умеет, - сказал Джон. - Во всяком случае, так мне говорили. На собственном опыте не убеждался.

Когда они вернулись к пешеходному мостику, для всех остальных день только начинался. Райаны остановились и посмотрели на Фернскорт.

У окна апартаментов на первом этаже стоял Патрик О'Нил в рубашке с короткими рукавами.

- Его тоже ждет трудный день, - сказала Кейт.

Они смотрели на тот берег реки, на тропинку, петлявшую между кустами и альпийскими горками и тянувшуюся к причалу. Смотрели на лестницу перед большим домом, на стоявшие под углом крылья, в которых располагались номера, на рабочих, прибывавших по двое-трое.

И на Патрика, неподвижно стоявшего у окна.

Должно быть, он тоже увидел их.

Но поскольку день был особенный, никто из них не помахал друг другу рукой.

Рейчел пришла, чтобы помочь Кейт одеться.

Они так долго дружили, что никому и в голову не пришло бы удивиться единству представителей истца и ответчика.

Они разошлись во мнениях о том, какие аксессуары подойдут к простому серо-белому платью, выглаженному сначала Карри, потом Дарой и наконец Мэри.

Рейчел сказала, что ни одна дама не появится на людях без перчаток. Кейт ответила, что здесь перчатки носят только сельские помещики.

Рейчел сказала, что тени для век сделают Кейт намного привлекательнее. Кейт ответила, что при виде таких век коллегия присяжных примет ее за блудницу вавилонскую.

- Кейт, перестань считать их деревенскими дурачками. На дворе шестидесятые годы. Время меняет их так же, как всех остальных.

Кейт сказала, что рисковать не собирается. Она пообещала Фергусу выглядеть скромно.

Приготовления закончились, но ехать в город было еще рано.

Рейчел попыталась отвлечь подругу рассказами о событиях, не имевших никакого отношения к тому, что им предстояло.

Это оказалось труднее, чем она думала. Почти все темы были так или иначе связаны либо с Патриком, либо с его отелем.

- Сегодня Грейс едет в Дублин, - сказала она, решив, что выбрала достаточно нейтральный предмет.

- А то я не знаю! - воскликнула Кейт. - Мой бедный Майкл весь извелся. Я говорила ему, что Грейс делает это только из тщеславия. Зачем девочке ехать за еще одним новым платьем, если у нее их полные шкафы? Но все было бесполезно.