– Кто вы? – спросил старческий голос.

– Вы мне звонили, – ответил Женька негромко, так, чтобы его мог слышать только хозяин.

Лязгнул засов. Щелкнул ключ. Звякнула цепочка. Дверь отворилась, и Женька увидел перед собой старого еврея с черными, до плеч, немытыми волосами и жидкой, но довольно длинной вьющейся бородой. На нем была длиннополая подстежка от демисезонного пальто, достававшая до колен, и новые черные ботинки без шнурков. «Здравствуйте, ребе», – едва не вымолвил Женька, разочаровавшись в клиенте с первого взгляда.

– Входите, прошу вас, – хозяин указательным пальцем поправил на переносице круглые очки в пластмассовой оправе и отступил в темноту прихожей, пахнувшей сыростью и нищетой. «Влип, – понял Женька. – Ну, что ж… Детектив Столетник начал свою деятельность с благотворительной акции,  – напишут в некрологе. И то хорошо!»

Он поздоровался и переступил порог.

Дверь оказалась с секретом: металлическая изнутри, с кодовым четырехригельным замком, она, казалось, способна была выдержать танковый таран и уж никак не вязалась ни с обликом хозяина, ни с убогой обстановкой однокомнатной квартиры.

– Чаю? – спросил еврей, выдвигая из‑за круглого стола то, что раньше называлось венским стулом.

– Спасибо, – неопределенно ответил Женька, оттягивая время для принятия решения.

– Одну минуту, только что закипел.

Хозяин удалился на кухню, и Женька видел в открытую дверь, как он суетится, высыпая в вазочку сушки и переливая что‑то в заварочный чайник. Сквозь серую прозрачную занавеску на окне была видна новенькая решетка. Помимо старомодной «стенки», за стеклом которой вперемешку стояли посуда и несколько затрепанных фолиантов, в комнате, одновременно служившей спальней, гостиной и кабинетом, была деревянная кровать, наспех накрытая выцветшим покрывалом, на полу лежал протертый до дыр текинский ковер. Новизной отличались разве что салатового цвета телефонный дисковый аппарат рижского производства и настольная лампа на шарнирах, привинченная к круглому раздвижному столу.

Хозяин вернулся с двумя чашками прозрачного чая и сушками на подносе.

– Прошу вас, – поставил он одну чашку перед Женькой. – Меня зовут Изгорский Юрий Израилевич.

– Евгений Викторович Столетник, – отрекомендовался Женька и, чтобы получить основание не прикасаться к теплому и безвкусному чаю в плохо вымытой чашке, поспешил перейти к делу: – Скажите, что заставило вас обратиться к частному детективу?

Изгорский присел на краешек стула и принялся довольно усердно размешивать ложечкой сахар.

– Видите ли, я толком не знаю, чем занимаются частные детективы…

«Ни фига себе!» – едва не вырвалось у Женьки.

– Но предполагаю, что вы можете мне помочь. Меня подкупило, не скрою, обещание… э‑э… конфиденциальности ваших услуг. Правда, я не знаю, что может быть гарантом этого, но так или иначе, не вижу для себя другого выхода…

Женька молча выжидал, пока он выговорится.

– Мне нужна охрана, – неожиданно закончил Изгорский и, сняв очки, с прищуром уставился на Женьку.

– Охраной занимается специальное агентство, – ответил нелицензированный детектив, едва сдерживаясь. – Оно предоставляет охранников и телохранителей по договору, А я занимаюсь расследованием преступлений, – объяснил он, не вдаваясь в подробности и упреждая возможную просьбу Изгорского предъявить удостоверение детектива, поспешил заверить его в своей компетентности – сунул под нос удостоверение охранника‑телохранителя, выданное в «Стрельце»: – Правда, лично у меня есть допуск и к подобного рода деятельности.