– Государства?.. Да, конечно. Даже более того…

– Всего человечества?

– Пожалуй.

– Почему же в таком случае вам не обратиться в Федеральную службу контрразведки?

Изгорский недолго помолчал, потом сообщил заговорщическим тоном:

– Я не могу туда обратиться. Там могут оказаться люди, не заинтересованные… Словом, вы отказываетесь меня охранять?

Женьке почему‑то стало его жаль.

– От кого, Юрий Израилевич? – спросил он, вздохнув и беспомощно разведя руками.

Изгорский досадливо покивал и вовсе сник. В ложь необходимости завершения работы по спасению человечества Женька не поверил с самого начала, но сумасшествие клиента показалось ему все же не единственным объяснением причины этого странного обращения к первому попавшемуся детективу в поисках защиты – такое объяснение было бы, пожалуй, слишком простым и неполным.

– На вас когда‑нибудь покушались? – спросил он осторожно, приготовив вторую часть фразы: «Так вот знайте, что в случае, если бы вас кто‑то решился убрать, мы бы с вами уже не сидели за этим столом: сейчас ничего не стоит убить министра, депутата Думы и даже Президента страны». Но неожиданно прозвучал утвердительный ответ:

– Да. Они не застали меня дома. Когда я вернулся, дверь была сломана и… и здесь все перевернуто вверх дном. Такое признание меняло дело.

– Когда это было?

– Около месяца тому назад.

– Вы обращались в милицию?

– Нет. Ничего же не пропало. Зачем?.. Я просто установил решетки на окна и вот эту дверь.

Женька знал, что ограбления жилищ совершаются, главным образом, по наводке. Кто же мог навести на очевидно нищего еврея, заброшенного и забытого всеми? Хотя, с другой стороны, он знал и расценки на изготовление и установку таких вот дверей и решеток. За тем, чего не договаривал Изгорский, безусловно, что‑то было. Причина его боязни за свою жизнь могла быть более приземленного и конкретного свойства. Была в этой его убогости и нищете некая демонстративность. А сам небось получил наследство по завещанию родственничка в Калифорнии. Естественно, рэкетиры, проинформированные о наследниках той же инюрколлегией, сели на хвост. Наверняка этот Изгорский оформляет теперь визу в Израиль и просит посторожить его до отлета в земли обетованные. Оттого и не хочет сообщать причину своего страха – а вдруг детектив затребует кругленькую сумму в валюте?

Эта версия показалась Женьке не лишенной здравого смысла.

– Скажите, а за вами никто не следил, когда вы шли ко мне? – неожиданно поинтересовался Изгорский.

«Опять канает под психа!» – неприязненно подумал Женька.

– Нет. За мной никто не следил, – сказал он вслух.

– Почему вы так уверены?

– Потому что я профессионал. Сколько вы планируете находиться под охраной?

Изгорский пошевелил губами.

– Дня три‑четыре, – ответил тот неуверенно.

– Где? Здесь, в квартире? При такой‑то двери?

– Не совсем. Видите ли, я не сказал вам главного… Для того, чтобы я мог завершить работу, мне не хватает одного… одной очень важной вещи. Но она находится… э‑э… не здесь.

– А где?

– В надежном месте.

– Хотите, чтобы я сопровождал вас туда?

– Нет. Меня знают и непременно выследят. Я боюсь причинить вред человеку, у которого эта вещь находится.

– Короче, эту вещь должен буду привезти я.

Изгорский кивнул. Женька почти не сомневался, что под «вещью» он подразумевает деньги, золотишко или что‑нибудь в этом роде. Вероятно, ему крепко пригрозили по телефону, в подметной записке или при встрече.