– Давно рвануло‑то? – осторожно спросил Женька.

– Минут двадцать, – ответил мужчина, не отрывая взгляда от окна.

– А жертвы?

– Хозяина шестнадцатой квартиры – в куски, я видел, как его выносили, – жуть!

Женька постоял еще немного, подошел к другой группе жильцов.

– Скряга был, – с ненавистью говорила большегрудая бабенка лет пятидесяти в наброшенной на комбинацию шерстяной кофте. Даже на расстоянии от нее чувствовался запах алкоголя. – Такую дверь себе засобачил – домкратом ломали.

– А решетки посмотрите какие! – поддержал ее сосед.

– Получается, сам себе могилу вырыл: его, может, еще спасти бы удалось, да пока в квартиру вошли… Ни через окна не достать, ни…

Дальше Женька слушать не стал, направился к выходу со двора.

– Бедные соседи, – вздыхал кто‑то в толпе, – это ж теперь ремонт из‑за него делать, вона сколько льют – до подвала достанет.

– Говорят, напился и забыл выключить.

– Да непьющий он был. Шизофреник. Его сюда через собес после психушки определили, мне дворничиха говорила…

– Повыпускали их на нашу голову, спасибо Горбачеву!..

Пройдя через кордон милиции на Мартеновской, Женька подождал, пока Шериф сделает свои дела на газоне, и сел в машину. Руки его дрожали – заметно похолодало.

Уходя от Изгорского, он предусмотрел все, но то, что может взорваться газ?! В то время, когда он находился в квартире, газом не пахло, никакой утечки не наблюдалось. Дверь взламывали – значит, никто в квартиру не проникал, да и не мог проникнуть второй комплект ключей лежал у него в кармане. Изгорский, конечно, мог забыть выключить конфорку под кастрюлей, и ее содержимое, выплеснувшись, погасило пламя… А он что же? Уснул?.. Даже если конфорка была включена на полную мощность, за какое время газ достигнет концентрации, при которой станет возможным взрыв? От Изгорского он ушел в начале одиннадцатого… Взрыв произошел примерно через семь с половиной часов. Площадь квартиры восемнадцать метров, кухни – пять, плюс прихожая и санузел… При высоте потолков два сорок… Теоретически за это время газ мог скопиться, но откуда взялась искра? Допустим, он уснул, потом проснулся – темно, зажег спичку… А запах?.. А может, проснулся от запаха? А искрил, скажем, штепсель настольной лампы? Нет, Женька точно помнил, что штепсель был литым, лампа новой. В принципе, сумасшедший старик мог чиркнуть спичкой даже для того, чтобы проверить, не взорвется ли газ – на то он и сумасшедший, на то и старик. Но было обстоятельство, которое исключало такой ход событий; Изгорский был в стрессовом состоянии, обуреваем страхом, и Женька мог дать голову на отсечение, что он бы не уснул. Тогда что же? Бросили гранату в окно? Чушь! – попасть гранатой между прутьями решетки было невозможно даже с помощью гранатомета.

Не располагая ничем, кроме собственных наблюдений, Женька выдвинул первую версию.

Итак, Изгорский должен был получить от Шейниной нечто , представлявшее для него большую ценность. Опасаясь, что его выследят, он нанял детектива, гарантировавшего конфиденциальность своих услуг. Детектива кто‑то опередил и завладел этой вещью, убив Шейкину. Убийца (либо тот, кто побывал в ее квартире до детектива) сообщил об этом Изгорскому по телефону. Изгорский… покончил жизнь самоубийством?..

Версия была весьма и весьма шаткой. Зачем уходить из жизни, так громко хлопнув дверью? Не проще ли включить все четыре конфорки и принять снотворное? И потом, если от этой вещи зависела жизнь, то как можно посылать за ней незнакомого человека? Расчет на оплату в валюте? Или у него действительно не было другого выхода ?

Можно было все списать на болезнь – и этот взрыв, и обращение к незнакомцу по поводу жизненно важного дела, но если этим и можно было оправдать несчастный случай, то оправдание двух смертей в один день, между которыми оказался он, Столетник, было весьма и весьма сомнительным.