«Если всплывают грешки старого альянса Минобороны – стоит торопиться, – он прикурил сигарету, не обращая внимания на водителя, демонстративно опустившего стекло. – И так время упущено. Сейчас основная зацепка – оружие. "Бушман", конечно, ничего не даст, к тому же его владелец – покойник, а вот «Макаров» с номером. И Лжелеонидов этот еще вполне может оказаться агентом ФСК или ГРУ. Хотя и те, и другие своим молчанием от него отреклись – никаких запросов…ИСЛОЦИРОВАНИЯ СПЕЦПОДРАЗДЕЛЕНИЯ ОХРАНЫ ТЕРРИТОРИИ ОБЪЕКТА…..ЫХ ДЕЙСТВИЙ, – строчки из какого‑то документа, только копия неудачная. Зацепочка неплохая, явно не штатские ребята. Но если бы они перевозили бумаги по приказу официальных ведомств, то, уж наверно, не на угнанных «жигулях»?..»

Само собой выстроилось предположение, что при опечатывании здания на Старой площади кто‑то завладел портфелем и теперь использовал его для продажи за рубеж или шантажа.

Пока Воронков, судмедэксперт и оперативники из ФСК рассаживались, он достал из стола «План расследования дела» и в графе «Возможные версии» торопливо пометил: «Документы. Шантаж. Продажа. Спецслужбы». Затем набрал номер Крабова:

– Анатолий Дмитрич?.. Илларионов. Как там у нас дела?.. Получше?.. Я сейчас к вам своего парня пришлю, у меня такое подозрение возникло, что его присутствие не помешает. Только вот что, у вас халатик для него найдется?.. Пятьдесят второго?.. У меня все такие, с другими не работаю. Да это я к тому, чтобы без огласки, идет?.. Спасибо… Молоденькие – хорошо, только вы уж лучше своих, проверенных… Очень, очень серьезно. – Илларионов положил трубку, оглядел собравшихся. – Сережа, – обратился он к самому молодому, лет двадцати пяти, оперативнику, – получи оружие, возьми машину и быстро в травматологию 50‑й. Найдешь завотделением Крабова. Надо этого Леонидова хорошенько посторожить.

– Понял, товарищ подполковник.

– За сестричками там присматривай. Не в том смысле, в каком ты подумал: что в капельницу льют, какие ампулы… словом, соображай! И еще. Ему вроде получше стало. Слушай в оба – может, в бреду чего сболтнет.

Дождавшись, когда за оперативником закроется дверь, Илларионов посмотрел на Воронкова:

– Давай, Слава, что там у нас?

– Значит, так… Мы исследовали обломки различных частей оборудования и внутренние поверхности кузова «жигулей» методом газовой хроматографии. Машина действительно могла взорваться от столкновения с «уралом» – с левой стороны багажника был сварной дополнительный бак на 45 литров, он и задел о ступицу заднего колеса. Но бензина в баке почти не было, так что я думаю, автотехник Рябов прав: рвануло не от удара. Химики выдали результат анализа: внутри бака было смонтировано устройство с тетразеном в детонаторе.

– То есть взрыв в случае столкновения был запланирован? Камикадзе они, что ли?

– Погодите, Алексей Иванович, это еще не все. Судя по плотности окислов, был еще один заряд – в районе приборного щитка на передней панели. Предположительно – октоген с пластифицированной добавкой.

– Зачем?

– Одна из плат в обычном «жигулевском» приемнике уничтожена сильнодействующим активным веществом. Но по контуру платы и некоторым деталям… – Славик выложил перед следователем фотоснимки, – вот… видите?.. такие платы ставят на радиопередатчиках. А мини‑заряд с инициирующим тетразеном и бризантным веществом в герметическом резервуаре с кислотой – это УСУ – устройство самоуничтожения. Разработано нашими военными связистами и устанавливается на некоторых современных РЛС.