– Ну и дура, – повторил лакей. – Хозяйка то твоя девица! А колдунам всяк девицы нужны, вернее кровь их для непотребств разных.

Глумливая ухмылка свела на нет весь зловещий эффект от сказанного.

– Дурак ты Тихон! – фыркнула Глаша. – смотри как бы хозяйка про слова твои не прознала! Да на конюшню не отправила!

– А ты переживаешь?

– Только чтоб за компанию с тобой и мне не досталось. Мне спину свою жалко! – заслышав в комнате шаги, Глаша с надеждой взглянула на дверь, но никто не позвал.

– А ты на меня все вали, – посоветовал парень. – Так и скажи: не по своей воле… Глаш, давай вечером погуляем? На сеновал сходим?

– Вот еще! Буду я с тобой ходить! – отмахнулась девка. – Да и не надейся: сеновал Пимен давеча в карты три раза выиграл. Ему деньги предлагали, не взял.

– А ты откуда знаешь? – опешил лакей.

Глаша снисходительно взглянула на незадачливого ухажера.

– Сорока на хвосте принесла. Так что, Тихон, ступай-ка ты по добру, по здорову…

Тихон насупился и хотел было ответить, но из залы донесся требовательный голос Анны Михайловны, и лакей поспешил к хозяйке.

Поколебавшись, Глаша все-таки вошла в комнату и, увидев, что барыня стоит на коленях перед образами, замерла у порога.

– Что тебе? – резко обернулась Настя.

Волосы взметнулись, хлестнули по лицу и вновь рассыпались по плечам.

Глаша отшатнулась, слишком уж диким показалось видение: в одной рубахе с распущенными волосами и яростно сверкнувшими глазами, хозяйка действительно напомнила ведьму. Девка невольно перекрестилась.

Настя скривилась и медленно поднялась на ноги. Не хватало еще, чтобы собственные слуги её боялись, так и на вилы вздернут от страха.

– Ты зачем пришла? – хмуро спросила она горничную.

Та невольно сглотнула и нерешительно взглянула на хозяйку.

– Так это… утро уже…

– И что с того? – Настя говорила глухо, как всегда, когда была чем-то недовольна.

Глаша окончательно растерялась. Украдкой она бросила взгляд на хозяйку, гадая, не прознала ли та о Глашином секрете.

Настя вновь отвернулась, словно не желая смотреть на нерадивую горничную.

– Анна Михайловна уже встала? – прервала хозяйка затянувшееся молчание.

– Она в зале сидит, – Глаша невольно понизила голос и зашептала, – сам граф Шувалов к ней пожаловал.

– И что с того? – Настя криво усмехнулась.

– Так он же из Тайной канцелярии! Что как арестовывать будет? – Глаша ляпнула первое, что пришло на ум.

– Глупости не говори, – оборвала её Настя. – Если бы Александр Иванович арестовывать приехал, то не стал бы за столом рассиживаться, да чаи гонять!

Она подошла к ушату и опустила руки в воду. Глаша заметила, что движения хозяйки были очень резкими, точно та волновалась. Девка обмерла: неужто хозяйка все-таки прознала и теперь собирается примерно наказать саму Глашу.

Настя тем временем зачерпнула воды и плеснула на разгоряченное лицо, поежилась от холода. Неловкое молчание Глаши, взгляды, которые девка украдкой бросала на нее, вновь заставили девушку испытать стыд по поводу того, что случилось ночью.

– Полотенце дай, – потребовала она.

Девка вздрогнула, засуетилась, не сразу вспомнив, что белоснежное полотенце висит на стуле, куда она сама повесила его вечером.

Настя лишь недовольно посмотрела на мельтешащую горничную, но промолчала, опасаясь сорваться на крик. Вытерев лицо, девушка начала одеваться, отдавая Глаше короткие указания, которые горничная восприняла, как то, что хозяйка гневается на нее.

Настроения это обоим не прибавило. Чем больше суетилась Глаша, тем больше хмурилась становилась Настя.