– Ничего, Гришенька, правда Александр Борисович расстроен будет, что все без него происходило, – слегка наигранно вздохнула та. – Вот я ему советовала на службу не ходить, а он не послушал!

В голосе хозяйки дома скользнули довольные нотки. Настя невольно улыбнулась, но тут же посмотрела на пса, ластившегося к её ногам. Несмотря на звериный облик она узнала в нем того самого солдата, которого спасла от смерти несколько дней тому назад. Правда, девушка не думала, что раны, полученные Ванькой от оборотня, затянутся так быстро.

– Преображайся, – тем временем мрачно приказал Белов.

Пес заскулил и с мольбой посмотрел на гвардейца.

– О сестре подумай, – посоветовал тот, разглядывая битые стекла и все еще хмурясь, – Как она тебя на цепь, да хворостиной поперек хребта! А я за этот разбой добавлю!

Пес тяжело вздохнул и отряхнулся. Глаза покраснели. Несколько секунд ничего не происходило, а потом вдруг вместо собаки на полу на четвереньках оказался солдат.

– Слава тебе господи, – он встал и широко перекрестился. – Да чтоб я еще раз…

– Как интересно, – хмыкнул Шувалов. – Как я понимаю, Григорий Петрович, у простого солдата проявилась склонность к обороту? Могу ли я поинтересоваться причинами?

– Вам причины нужны или что происходило у дома мадам Амели? – в тон ему отозвался Белов

– И то, и другое, но начните с дома мадам Амели! – распорядился начальник Тайной канцелярии, вновь напуская по углам туман от любопытных ушей.

– Как вам будет угодно, – Белов поклонился и вновь повернулся к солдату, испуганно рассматривавшему Шувалова. – Рассказывай!

Иван вздохнул и почесал рукой за ухом, заставив графа брезгливо поморщиться.

– Значится, это… приходило народу много, – затараторил солдат и выставив вперед руку начал загибать пальцы. – Купцы приходили. Заморские. Эти больше пили да девок токмо щупали, а в нумера ни-ни. Лопотали что-то… Потом наши были, преображенцы, да вы их всех знаете. Измайловцы были, но те поржать больше. Семеновцы заходили…

– Подождите, – не выдержала Настя, – куда они все ходили?

Левшин с Беловым с досадой переглянулись.

– Так знамо дело – в бордель! Я ж за ним наблюдал! – Иван абсолютно преданными глазами смотрел на ту, кто вернул его к жизни.

Заметив это, Шувалов недобро прищурился. Анна Михайловна обеспокоенно посмотрела на графа, но ничего не сказала.

– Вот как? – пробормотала девушка, невольно краснея при упоминании и о публичном доме.

– Если тебе неприятно слушать, – начал Григорий, но девушка замахала рукой.

– Нет, нет, все это… занятно… и если вам действительно нужно знать…

– Нужно, – оборвал Шувалов. – Так что, Анастасия Платоновна, коли вас что смущает…

Настя вскинула голову и внимательно посмотрела на начальника Тайной канцелярии.

– Скажите, почему вы хотите казаться хуже, чем есть на самом деле? – спросила она.

Белов фыркнул и подозрительно закашлялся, Бутурлина прикусила губу, пытаясь сдержать улыбку, а Левшин непристойно расхохотался. Начальник Тайной канцелярии помолчал, зло сверкая глазами, а потом решил проигнорировать вопрос, вновь обернувшись к Ивану.

– Из семеновцев кто был? – лениво поинтересовался он

– Так это, много их было: Ефимовский, Майков, Сухомлин, Вымдовский заходил, но не надолго, а вот Долгорукие, те почти всю ночь просидели, с Михал Ваныч раньше вышел, а вот Дмитрий, брат его меньшой, похоже у самой мадам задержался.

Настя заметила, что Белов и Шувалов переглянулись.