Я хотел бы посмотреть.
— Зачем?
— Ну вы же не откажете человеку, который пошел на такие жертвы, чтобы повидаться с вами.
— Странное любопытство, — пробормотала Элеонора и рывком сняла косынку.
— Какая красота! — воскликнул Воинов.
Он ласково смотрел на нее смеющимися глазами, и Элеоноре вдруг стало весело.
— Вам очень идет, — авторитетно заявил Константин Георгиевич. — Впрочем, вы для меня всегда хороши. Но давайте все же поговорим о делах.
— Конечно, давайте! — Элеонора вновь аккуратно повязала косынку. — Наверное, вам без меня трудно.
— Да, но речь сейчас не об этом. Считайте, что для вас война закончилась. Как только вы будете в силах, поедете домой. Документы я привез. Так что, Элеонора Сергеевна, мы с вами, возможно, последний раз видимся.
Элеонора замерла. Она ожидала, что Воинов предложит ей оставить лазарет, но не думала, что он сделает это столь безапелляционно.
— Да нет же, я вернусь. Болезнь не сделала меня инвалидом, и скоро я вновь смогу справляться со своими обязанностями, — сказала она.
— Нет, — он строго покачал головой, — и дело тут не в вашей болезни. Пока вы лежали в беспамятстве, произошли кое-какие события, делающие вашу дальнейшую службу невозможной. Большевики свергли Временное правительство. Теперь они у власти, и армия пошла вразнос. Творится такое, о чем я раньше не мог и помыслить. Вам нельзя находиться в этом хаосе. Я не могу более гарантировать вашу безопасность.
— Константин Георгиевич, но при любой власти люди будут нуждаться в медицинской помощи, правда?
— Вы просто не понимаете, куда попадете по выходе из госпиталя, — нахмурился он.
Элеонора с удивлением посмотрела на него. В Клиническом институте многие считали Воинова большевиком, казалось бы, он должен радоваться произошедшим переменам.
— Начинается апокалипсис, — продолжал он. — Вам нужно убраться из его эпицентра. Большевики сплошь и рядом убивают офицеров! А если офицер делает нерадивому солдату замечание, теперь это называется контрреволюцией…
Рассказывая об ужасах, происходящих в войсках, Воинов очень разволновался. Элеонора осторожно коснулась его руки.
— Может быть, это просто всеобщий всплеск эмоций? — предположила она. — Он не может быть долгим, и скоро все вернется на круги своя.
— Не думаю. Но я точно знаю одно — вам больше нельзя находиться на фронте. Может выясниться, что вы княжна…
— Ну и что?
— Ох, лучше не спрашивайте, Элеонора Сергеевна… Вам известно, что я отвечаю за вашу безопасность перед Петром Ивановичем, вашим дядюшкой и своим учителем. Поэтому я договорился с санитаркой Полей, она будет ухаживать за вами, пока вы не поправитесь, а потом отправит вас в Петроград.
— Мне так не хочется расставаться с вами, Константин Георгиевич! — воскликнула Элеонора.
— Правда?
— Я видела от вас столько хорошего…
Воинов взял ее руки в свои.
— Вы преувеличиваете.
— Да нет же! — Сев на кровати, Элеонора протянула руки, чтобы обнять Воинова за шею. — Надеюсь все же, что мы расстаемся не навсегда.
— Я тоже надеюсь, Элеонора Сергеевна. Если я уцелею, то найду вас, где бы вы ни находились. А теперь прощайте.
* * *
Через две недели после визита Воинова Поля перевезла Элеонору к себе на квартиру. В госпиталь приехал красный комиссар, и санитарка стала опасаться за судьбу своей подопечной.
В чужом доме Элеонора почувствовала себя неуютно. |