Джейн опустилась рядом с ним на колени и расстегнула рубашку.

– Надо найти что нибудь поплотнее. И когда тронемся в путь, я потащу одну из жердей.

– Ты едва пришла в себя. Справлюсь сам.

– Я уже и думать забыла о болезни… – Она не договорила, увидев, что сталось с его плечами. Больше всего досталось правому – оно все было покрыто красными рубцами. Кое где содранная кожа висела лохмотьями, и из под нее сочилась кровь. – Боже, как это, должно быть, больно!

– Не буду уверять тебя, что это самые приятные ощущения, которые мне довелось пережить в жизни.

– Почему ты сразу не сказал мне?

– Хотел, чтобы сердце прекрасной дамы дрогнуло из за того, что я пролил кровь, выполняя ее приказание, – попытался отшутиться он.

Джейн принялась промывать раны.

– Почему ты все время шутишь?

– Чтобы показать, какой я храбрый и мужественный.

– Придется придумать новый способ, как тащить Калеба.

– Ничего страшного не произошло. Подумаешь, какие то царапины.

– Это я решила спасти Калеба. И я не позволю, чтобы из за меня ты…

– Нет, нет, Джейн. Как я могу отказаться от своего счастья. Ты своими глазами увидишь, сколько я пролил крови ради тебя. А вдруг мне больше не представится случая столь наглядно жертвовать собой. – Он смотрел ей прямо в глаза. Улыбка играла на его губах. Но что то в его тоне говорило о том, что в его шутке кроется и доля истины. – И каждый раз, как ты будешь перевязывать мои раны, ты будешь привязывать себя ко мне.

– Что за фантазии! – отозвалась Джейн, сосредоточенно накладывая повязку на израненное плечо.

– Никаких фантазий. Когда ты заботишься о ком нибудь, то ты привязываешься к этому существу или человеку навсегда. Я хочу принадлежать тебе.

Джейн недоверчиво посмотрела на Руэла.

Его лицо неожиданно озарила ясная, простая улыбка: без иронии, без насмешки.

– Мне понравился этот малыш, и я попытался бы спасти его в любом случае, но кроме того, можешь считать, что это мой способ ухаживать за тобой.

– Ухаживать? – Это слово напомнило ей тот вечер в Казанпуре, когда они сидели на веранде, держась за руки, и Руэл пытался «ухаживать» за ней по обычаям Гленкла рена.

– Нельзя вернуть прошлое, – сказала она печально.

– А я и не хочу возвращать его. Я хочу начать все сначала, – отозвался Руэл.

– Думаешь, такое возможно? – Джейн проверила, крепко ли держатся повязки, и поняла, почему еще ей вспомнился Казанпур. Когда Руэл вытащил Йена из пучины, она тоже перевязала ему плечо.

– В чем дело? – Руэл внимательно всматривался в ее лицо. – Что случилось?

– Я вспомнила, как перевязывала тебя там, в ущелье, – тихо сказала Джейн.

На мгновение лицо его застыло, как маска, но он сумел выдавить из себя улыбку.

– Не стоит постоянно смотреть только назад. Перестань думать о прошлом. Его нельзя изменить.

Она покачала головой.

– Не могу.

– Можешь. – Он перевел взгляд на Калеба. – Разве у него была надежда выжить два дня назад?

– И сейчас этой надежды почти нет, – проговорил Ли Сунг, который подошел к костру. – Ого! Как он тебя пометил. Воистину – дитя своего отца.

Несмотря на то, что он пытался сохранить взятый прежде тон, выражение его лица, движения его рук, когда он опустился на колени возле слоненка и принялся поить его, выдавали тщательно скрываемые нежность и сострадание.

– Вот вырастет и станет таким же разбойником, как и его папаша.

– Ложись, поспи, – посоветовала Джейн, глядя на Руэла.

– Пожалуй, я так и сделаю, – сказал он и вытянулся рядом со слоненком.