- Ну какой же Король еврей? - сказал Соломатин. - Король - это свой
парень, я в нем в воздухе уверен больше, чем в себе. Он у меня над Ржевом
"мессера" из-под самого хвоста вымел. И я два раза бросал несчастного,
подбитого фрица из-за Борьки Короля. А знаешь сам, я забываю мать родную,
когда в бой иду.
- Тогда как же получается, - сказал Викторов, - если еврей хороший, ты
говоришь - он не еврей.
Все рассмеялись, а Соломатин сказал:
- Ладно, а вот Мухину смешно не было, когда ему Берман расстрел пришил.
В это время в столовую вошел Король, и кто-то из летчиков его участливо
спросил:
- Слушай, Боря, ты еврей?
Король смутился и ответил:
- Да, еврей.
- Это точно?
- Вполне точно.
- Обрезанный?
- Да ну тебя к черту, - ответил Король. Все стали снова смеяться.
А когда летчики шли с аэродрома в деревню, Соломатин пошел рядом с
Викторовым.
- Знаешь, - сказал он, - ты напрасно речи произносил. Когда я работал
на мыловаренном заводе, у нас жидов полно было, - все начальство;
насмотрелся я на этих самуилов абрамовичей, - и уж один за другого,
круговая порука, будь уверен.
- Да что ты пристал, - пожал плечами Викторов, - что ты меня к ним в
коллегию записываешь?
Берман заговорил о том, что в жизни летного состава открывается новая
эра, кончилась жизнь в резерве. Это все понимали и без него, но слушали со
вниманием, не проскользнет ли в его речи намека, - останется ли полк на
Северо-Западном фронте и лишь переведут его под Ржев, перебросят ли на
запад, на юг?
Берман говорил:
- Итак, у боевого летчика качество первое - знать матчасть, знать так,
чтобы играть ею; второе - любовь к своей машине, любить ее, как сестру,
как мать; третье - смелость, а смелость - это холодный ум и горячее
сердце. Четвертое - чувство товарищества, оно воспитывается всей нашей
советской жизнью; пятое - беззаветность в бою! Успех - в слетанности пар!
Следи за ведущим! Настоящий летчик и на земле всегда думает, разбирает
прошлый бой, прикидывает: "Эх, так бы лучше, эх, не так бы надо!"
Летчики с фальшивым выражением интереса глядели на комиссара и тихонько
переговаривались.
- Может, на эскорт "дугласов", что везут продукты в Ленинград? - сказал
Соломатин, у которого в Ленинграде была знакомая.
- На Московское направление? - сказал Молчанов, чьи родные жили в
Кунцеве.
- А может, под Сталинград? - проговорил Викторов.
- Ну, это вряд ли, - сказал Скотной.
Ему было безразлично, куда бросят полк, - все близкие его находились на
оккупированной Украине.
- А ты, Боря, куда летишь? - спросил Соломатин. - В свою еврейскую
столицу, Бердичев?
Вдруг темные глаза Короля совсем потемнели от бешенства, и он внятно
матерно выругался.
- Младший лейтенант Король! - крикнул комиссар.
- Слушаюсь, товарищ батальонный комиссар. |