|
А слагаемых здесь бесконечное множество. Ощущение продолжительности боя в целом столь глубоко деформировано, что оно является полной неопределенностью - не связывается ни с длительностью, ни с краткостью. В хаосе, в котором смешались слепящий свет и слепящая тьма, крики, грохот разрывов, скоропечать автоматов, в хаосе, разодравшем в клочья ощущение времени, с поразительной ясностью Крымов понял: немцы смяты, немцы побиты. Он понял это так же, как и те писаря и связные, что стреляли рядом с ним, - внутренним чувством. 12 Ночь прошла. Среди опаленного бурьяна валялись тела убитых. Безрадостно и угрюмо дышала у берегов тяжелая вода. Тоска охватывала сердца при взгляде на разрытую землю, на пустые коробки выгоревших домов. Начинался новый день, и война готовилась щедро - по самый край - наполнить его дымом, щебенкой, железом, грязными, окровавленными бинтами. А позади были такие же дни. И ничего уже не было в мире, кроме этой вспаханной железом земли, кроме неба в огне. Крымов сидел на ящике, прислонившись головой к каменной обшивке трубы, и дремал. Он слушал неясные голоса сотрудников штаба, слышал позвякивание чашек - комиссар дивизии и начальник штаба пили чай, переговаривались сонными голосами. Говорили, что захваченный пленный оказался сапером; батальон его был на самолетах переброшен несколько дней назад из Магдебурга. В мозгу Крымова мелькнула картинка из детского учебника - два задастых битюга, подгоняемых погонщиками в остроконечных колпаках, пытаются отодрать присосавшиеся друг к другу полушария. И чувство скуки, которое вызывала в нем в детстве эта картинка, вновь коснулось его. - Это хорошо, - сказал Бельский, - значит, резервы подобрались. - Да уж, конечно, хорошо, - согласился Вавилов, - штаб дивизии в контратаку ходит. И тут Крымов услышал негромкий голос Родимцева: - Цветочки, цветочки, ягодки на заводах будут. Казалось, все силы души Крымов истратил в этом ночном бою. Для того чтобы увидеть Родимцева, надо было повернуть голову, но Крымов не повернул головы. "Так пусто, вероятно, себя чувствует колодец, из которого вычерпали всю воду", - подумал он. Он снова задремал, и негромкие голоса, звуки стрельбы и разрывов слились в однотонное гудение. Но вот новое ощущение вошло в мозг Крымова, и ему померещилось, что он лежит в комнате с закрытыми ставнями и следит за пятном утреннего света на обоях. Пятно доползло до ребра стенного зеркала и раскрылось радугой. Сердце мальчика задрожало, человек с седыми висками, с висящим у пояса тяжелым пистолетом открыл глаза и оглянулся. Посреди трубы, в старенькой гимнастерке, в пилоточке с зеленой фронтовой звездочкой стоял, склонив голову, музыкант и играл на скрипке. Вавилов, увидев, что Крымов проснулся, наклонился к нему и сказал: - Это наш парикмахер, Рубинчик, ба-альшой специалист! Иногда кто-нибудь бесцеремонно перебивал игру шутливым грубым словом, иногда кто-нибудь, заглушая музыканта, спрашивал "разрешите обратиться?" - рапортовал начальнику штаба, постукивала ложечка в жестяной кружке, кто-то протяжно зевнул: "Охо-хо-хохо. |
