— То есть конечности — можно, а что-то сложнее — нет?

— Можно пришить новую руку, лапу, даже крыло. Можно вживить ядовитые железы или изменить кожный покров. Но вживление глаза или оперирование мозга… — она развела руками, — нет.

— Почему? Не хватает знаний? Силы?

Бабушка задумалась, её пальцы сжали край стола.

— Дело не в концентрации или умении. У меня есть и то, и другое. Дело в… благословении.

— В чём?

Уж что-то подобное я не готов был услышать в разрезе мучений княгини от благословения Светловых.

— В кругу семьи говорят, что раньше на нас лежало внимание некой сущности. Именно она позволяла творить чудеса. Но со временем с исчезновением основной ветви рода мы утратили эту связь. Теперь мы всего лишь ремесленники в своем деле.

Я замер, а потом медленно улыбнулся.

— Бабушка… Кажется, у меня появилась идея, как компенсировать нехватку людей в нашем роду.

Она посмотрела на меня, и в её глазах мелькнуло что-то между страхом и любопытством.

— Юра, — она вздохнула, — твоих идей я уже начинаю бояться.

Но я видел — в глубине её взгляда теплился интерес.

— Елизавета Ольгердовна… Сколько ветеранов после военных кампаний осталось калеками? Причём я не о зелёных юнцах, а о тех, кто реально прошёл через ад. О тех магах, может, и не архимагах, но тех, кто воевал ещё тридцать-сорок лет назад вместе с дедом, с моей матерью… кого-то из ваших сверстников уж и не надеюсь отыскать. Но они были бы лучшим вариантом.

Бабушка перестала перебирать бумаги на столе и подняла на меня взгляд.

— Если мы можем восстановить им конечности, вернуть подвижность, почему бы не сделать этого? — я продолжил, чувствуя, как в голосе проступает уверенность. — И не взять их в род? Они будут служить не просто верой и правдой, они будут служить на совесть.

В кабинете повисла тишина. Бабушка задумчиво сложила пальцы в замок перед собой и опёрла подбородок о них.

— Единственное, — добавил я, — я бы предложил скрепить их принятие клятвой крови. Чтобы, если кто-то вдруг решит стучать Ордену…

— Это был бы смертельный номер, — тихо закончила она.

Я кивнул.

— Да, Юра, решения у тебя рациональные… но столь же жестокие.

— А как же? — я пожал плечами. — Либо верность, либо смерть. Другого не дано. Тратить время и силы на предателей мы не будем.

Бабушка задумалась, её взгляд скользнул по портретам предков на стене.

— И, конечно, — добавил я, — нас будут интересовать не все подряд, а только те, кто может быть полезен. Кого-то возьмём в поместье, пусть работают здесь. Кто-то останется в столице и станет нашими глазами и ушами. У этих людей есть связи, устоявшийся круг общения… Поверь, очень многое можно узнать из случайных разговоров. Но вот в чём загвоздка, — я прошелся по кабинету, — нам нужен не только Алексей. Нам нужны ещё интуиты, логики-аналитики. Сможет ли он найти подходящих людей — вопрос. Но искать надо.

Бабушка прикрыла глаза, будто просчитывая варианты.

— И, опять же, — я остановился напротив неё, — лучшая база для поисков — ветераны и выпускники интерната. Интернатские — наши же воспитанники. Нами обученные, нами же… почему-то отпущенные.

Бабушка медленно выдохнула и подняла на меня взгляд.

— Я подумаю над твоим предложением, — сказала она наконец. — Возможно, кого-то и удастся найти. Но запускать в поместье первого встречного я не стану.