Хорошо, что Мария Фёдоровна привыкла очень внимательно читать все документы, попадавшие к ней в руки. Вот и отчет о нападении на княжеских отпрысков Угаровых она тоже детально изучила, найдя там нужный для себя момент.

«Княжич создал иллюзию дракона… — губы её искривились в полуулыбке, — Далеко не маломощную, если смогла испугать виверну.» Значит, самородок-иллюзионист. И он точно мог разглядеть подлинную внешность княжон Эстерхази.

Она отставила бокал на мраморный столик, задумчиво проводя пальцем по его краю. «Уж не знаю, каков он в химеризме, но в магии иллюзий… — её брови слегка приподнялись, — достаточно силён. Очевидно, что его отец — кто-то из светлых. Но как княгине удавалось так долго прятать мальчишку? Странно… Очень странно.»

Её взгляд потерялся в аллеях сада, но видела она не их, а события прошлых дней. «Однако именно он, скорее всего, разглядел истинные личины на венгерках и сообщил об этом Андрею, чем ещё раз доказал верность сыну.»

Императрица выпрямилась, с силой сжав кулаки. Отказаться от «смотрин» было невозможно. Ещё при переходе из Венгрии в Российскую империю местное отделение Ордена взяло с неё клятву — выполнить их просьбу взамен на свободу выбора мужа. Так она стала невестой российского императора, а позже — регентом-императрицей.

Когда пришло то злополучное письмо с напоминанием о долге, Мария Фёдоровна, скрепя сердцем, ответила согласием. Она хотя бы затребовала минимальные условия: дар огня и сносную внешность.

«С первым они не прогадали, но со вторым… Намудрили, ой, намудрили!»

Однако в том же письме императрица сделала оговорку, что приезд не гарантирует устроение брака в связи с тем, что принц вполне может отказаться. Она, конечно, посодействует, однако же заставить не сможет. И, собственно, на эту оговорку и надеялась в дальнейшем Мария Фёдоровна. Она прекрасно осознавала какова будет внешность племянниц, в том числе помня, насколько выродился княжеский род Эстерхази. Посему ничего хорошего ожидать от приезда кузины не могла, однако же старалась держать хорошую мину при плохой игре.

Теперь же она искренне радовалась, что сын — сам или с чьей-то помощью — раскрыл правду. «С одной стороны, обещание Ордену выполнено, — она провела рукой по горлу, как бы снимая невидимый ошейник. — С другой — не погубила жизнь сына.»

«Ничего, ничего, — её внутренний голос прозвучал почти нежно, — мы ещё найдём тебе достойную партию.»

Мысли метались: персидские огневички (хоть и не императорской крови), арабские пиромантки, испанки, португалки… «Нужно присмотреться к элементалисткам в других империях, — решила она. — Лишь бы дар был силён да внешность приятна. Знатность мы и сами обеспечим.»

Одна мысль всё же тревожила: «Жить с невесткой будем как кошка с собакой.» Их дары — лёд и пламя — всегда будут в конфликте. «Но ради счастья сына и крепости трона… — я готова поступиться частью влияния.»

План выстраивался чётко: пока молодые будут заняты продолжением рода, она сохранит бразды правления.

Что же касается племянниц, нужно будет сообщить, что принц одинаково любезен со всеми княжнами, однако же пока не задумывается о женитьбе. Императрица, конечно же, поговорит ещё с ним на эту тему, однако же до совершеннолетия он даже не рассматривает подобных вариантов. Восемнадцать принцу исполнится в день летнего солнцестояния, а потому княжны будут приглашены на именины по-родственному, но должны иметь ввиду, что там же будут и принцессы из соседних стран.