- Сын мой, давай его сюда, не то мне придется доложить о тебе Администрации.

- Эдингеру?

- Кому ж еще?

- А где Администрация?

- На Айгерплац.

- Это Эдингер приказал устроить здесь бордель?

- Заведение, мой милый!

- Это - заведение?!

- Естественно, - ответила она, - мы ведь облучены, сынок. Мы умрем. Любая радость, доставленная одним из нас другому, - акт божественного милосердия. Я - майор. И я горжусь тем, что моя бригада все это поняла. - Она указала на женщин, расположившихся на потертых диванах. - Обреченные на гибель готовы любить!

- Я ищу Нору, - сообщил я.

Майорша взяла колокольчик, позвонила.

- Нора! - позвала она.

Наверху в дипломатической ложе приоткрылся занавес. Оттуда выглянула Нора.

- Что такое? - спросила она.

- Клиент, - сообщила майорша.

- Я еще занята, - ответила Нора и исчезла за занавесом.

- Она еще на службе, - объяснила майорша.

- Я подожду.

Майорша назвала цену:

- За револьвер.

Я отдал свой револьвер.

- Присаживайся, сын мой, и подожди.

Я уселся на диван между двух женщин. Майорша взяла гитару, прислоненную к ее председательскому креслу, заиграла, и все запели:

 В чистоте мы непреложны,

 Коль душа любовь хранит.

 Вес страдания ничтожны,

 Если смерть с косой летит.

 Божий Сын страдал от жажды,

 Мукой крестною сражен.

 Бомбой распяты однажды,

 Мы несчастнее, чем Он.

Появилась Нора. Сначала мне показалось, что на руках у нее мальчик, но это был безногий шестидесятилетний инвалид со сморщенным детским личиком.

- Ну вот, попрыгунчик, - сказала Нора, усаживая его на диван, - теперь у тебя будет легче на душе.

- Нора, - сказала майорша, - вот твой следующий клиент.

Нора посмотрела на меня и сделала вид, что не узнала.

Под халатом у нее ничего не было.

- Тогда пошли наверх, мой хороший, - сказала Нора и направилась к двери, ведущей на галерею. Я-за ней.

Майорша снова заиграла, и бригада запела:

 Божьи девы, дружно - к бою!

 Проявим веселый пыл!

 Кто пожертвовал собою,

 Сладкой вечности вкусил.1

1 Период Л.Солянова

- У тебя есть ключ? - спросила Нора.

Я кивнул.

- Пошли.

Мы медленно продвигались по разрушенному залу под куполом и по крытой галерее к восточному крылу здания. Попали в темный коридор и невольно остановились.

- Ничего не вижу, - сказал я.

- Надо привыкнуть к темноте, что-нибудь всегда можно разглядеть.

Мы стояли не двигаясь.

- Как ты могла! - воскликнул я.

- Что именно?

- Ты знаешь, что я имею в виду.

Она молчала. Темень была непроницаемая,

- Приходится держаться за это место, - пояснила она.

- Тебя что, Эдингер заставил?

Она засмеялась.

- Да нет! Иначе мне было бы незачем здесь жить.