– Быть может. Быть может. Но даже на этот случай у меня есть строгий приказ. Меня накажут, если я нарушу его.

– Не думаю, что комендант накажет вас, если вы пропустите меня. В противном случае я ни за что не могу ручаться.

Часовой снова вгляделся в Алгана. Мятая и грязная одежда, щетина, усталость на лице доверия не внушали.

– Я пришел от имени Ногаро, – внезапно произнес Алган.

– Ногаро? Откуда вам известно это имя?

В голосе часового зазвучали повелительные нотки.

– Он послал меня. Вот и все.

– Ногаро, – мечтательно протянул часовой. – Я считал, что он умер. Ладно, я вам верю. Но позвоню коменданту, и он сам решит, принимать вас или ждать утра. Я умываю руки.

Он нажал клавишу, и высокие бронзовые врата с названием планеты Глания распахнулись и пропустили чужестранца, который в одиночестве двинулся по пустынной эспланаде порта, направляясь к светящейся башне.

Комендант умышленно повернулся спиной к Алгану. Восходящее солнце высвечивало черные контуры антенн, казавшихся на фоне пурпурного неба ветвями странных геометрически правильных деревьев.

Комендант был невысок и темноволос. С годами он немного располнел, что, несомненно, испортило его характер. Он с тоской взирал на пустой порт и пустое небо в тщетной надежде разглядеть корабль с посланцем Бетельгейзе на борту.

Время на Глании нередко тянулось слишком долго.

– Вы по делу? – недовольно спросил комендант. – Валяйте. Я вас слушаю.

– Вас даже не интересует, кто я? – удивился Алган.

– А какое это имеет значение? Слушаю вас!

Он нервно шевелил пальцами заложенных за спину рук. Первый солнечный луч вырвался из‑за горизонта, и цвет неба стал меняться. Каждое утро и каждый вечер небо Глании становилось полем битвы между красной звездой и белым солнцем. Поутру белое солнце, словно громадный паук, плело свою серебристую паутину до самого горизонта, и красная звезда, запутавшись в этих сетях, бледнела и убегала вдаль.

Вечером все было наоборот. На Глании уже сложились свои легенды об этих ежедневных битвах красной звезды и белого солнца.

– Предлагаю вам отличиться в глазах Бетельгейзе, – медленно начал Алган. – Можете получить внеочередное повышение в чине или оказаться в каком‑нибудь порту поближе.

– Вот как? – рассмеялся комендант, но смех его звучал натянуто. Он резко оборвал его, повернулся к Алгану и смерил его недоверчивым взглядом.

– В настоящий момент назрела настоятельная необходимость в мгновенном перемещении среди звезд, – начал Алган. – Все технические уловки, позволяющие увеличить скорость кораблей, практически исчерпаны. Думаю, центральное правительство Бетельгейзе оценит человека, который предложит новый способ перемещения в пространстве.

– Например, вас? – холодно осведомился комендант.

– Не важно кого. Предположите, что я приступил к решающим опытам. Мне нужно кое‑что, что трудно отыскать здесь. Допустим, у вас есть это кое‑что. Можете ли вы поделиться им, чтобы я мог продолжить опыты? Вам будет признательна вся Галактика.

– Что вам нужно? – спросил комендант, глядя в какую‑то далекую точку над головой Алгана.

– Зотл, – тихо обронил Алган.

Взгляд коменданта стал осмысленным. Его руки легли на стол, и он уставился на Алгана. Затем побагровел и расхохотался так, что из глаз брызнули слезы.

– Зотл, мой мальчик? – переспросил он. – И больше ничего? Вы уверены, что вам больше ничего не надо? А откуда вам известно, что он у меня есть? Вы не в своем уме, мой дорогой! Зотл для путешествия среди звезд. У меня не раз пытались выманить его, рассказывая самые невероятные истории, но такое я слышу впервые.