– И это…

– То, что время, на которое вы рассчитываете, просто не существует. Мой отпуск заканчивается через десять дней. И если вы считаете, что сможете сделать из меня планетного эколога за этот промежуток времени, я сделаю все, что зависит от меня.

– Угу, – произнес Ганн. – Энн – за работу.

И он вылетел через вращающиеся двери.

В течении какой‑то чопорного мгновения они смотрели друг на друга, и затем Энн улыбнулась. Пейдж сразу же почувствовал себя совершенно другим человеком.

– Это действительно правда – то, что вы сказали? – почти застенчиво спросила Энн.

– Да. Я не знал этого, пока не произнес, но все сказанное мной – правда. Мне жаль, что пришлось это произнести в столь неподходящий момент. Я пришел лишь, чтобы извиниться за мою часть в том споре прошлым вечером. А теперь, похоже, мне придется рассчитываться за куда более значительную ссору.

– А вы знаете, любопытство, похоже, ваш главный талант, – спросила она, снова улыбнувшись. – У вас ушло всего лишь два дня на то, чтобы узнать все вас интересовавшее. Несмотря на то, что это один из наиболее охраняемых секретов в мире.

– Но я пока еще с ним не ознакомился. Вы можете мне рассказать о нем здесь? Или тут есть подслушивающие устройства?

Девушка рассмеялась. – Не думаете же вы, что я и Хэл могли бы ругаться подобным образом, имейся здесь подслушивающие устройства? Нет, здесь все чисто и мы проверяем это каждый день. Я представлю вам лишь основные факты, а отец – снабдит деталями. Правда заключена в том, что проект «Пфицнера» состоит не только в одном лишь покорении дегенеративных заболеваний. Он нацелен так же и на конечный результат этих заболеваний. МЫ ИЩЕМ ОТВЕТА НА САМУ СМЕРТЬ.

Пейдж медленно опустился в ближайшее кресло. – Я не могу поверить, что это может быть сделано, – наконец прошептал он.

– Именно это мы все и привыкли думать, Пейдж. Вот что здесь сказано. Она указала на лозунг на немецком, висящий над вращающимися дверями. «Wider den Tod is kein Krautlein gewachsen». «Против Смерти ничто так просто не растет». Это – закон природы, как считали древние немецкие ботаники. Но на самом деле – это всего лишь вызов. Где‑то в природе СУЩЕСТВУЮТ растения и лекарственные травы против смерти – и мы собираемся их отыскать.

Отец Энн казался одновременно и слишком занятым и немного рассеянным, чтобы вообще поговорить с Пейджем. Но, тем не менее, ему потребовался лишь один день на объяснение основной идеи проекта. Причем достаточно живо, так, что Пейдж смог все себе уяснить. На другой день, после простой помощи в той части лабораторий «Пфицнера», где проверялись его образцы почвы – помощи, состоявшей в основном из мытья пробирок и приготовления растворов – Пейдж достаточно проникся идеей, чтобы осмелиться предложить свою версию. Он высказал ее Энн за ужином.

– Как мы считаем, все это основано на том, почему антибиотик действует именно так, а не иначе – говорил он, а девушка слушала с вниманием, в котором лишь слегка проскальзывала нотка насмешки. – А чем хороши они для организмов, их производящих? Мы предполагаем, что микроорганизм выделяет антибиотик, чтобы уничтожить или подавить соперничающие микроорганизмы, хотя у нас никогда не было возможности доказать, что микроорганизмом производится достаточно антибиотика для этого в натуральной среде, то есть почве. Другими словами, мы предположили, что чем шире спектр антибиотика, тем меньше соперников имеет его производитель.

– Поаккуратнее с телеологией, – предупредила Энн.