– Когда вы успокоитесь, то успокоитесь совершенно, до конца, – угрюмо усмехнулся Пейдж.

– Я – всего лишь торговец, – произнес Ганн. – Может быть и несколько более созидательный, чем некоторые, но все же с сердцем торговца. А в этой профессии вам приходиться подстраивать настроение по случаю, как это приходится делать и актерам. Теперь – об этих образцах…

– Мне не следовало говорить еще и это, – вставила свое слово Энн. – Я боюсь, это был излишне хороший штрих.

– Напротив, быть может единственный, имеющийся в нашем распоряжении. Мак‑Хайнери – «практичный» человек. Результаты – вот что для него главное. Предположим, мы заберем образцы полковника Рассела из обычного порядка тестирования и проверим их прямо сейчас, дав специальные указания персоналу, чтобы они что‑нибудь в них нашли. Что‑то, хотя бы похожее на подходящее.

– Это нельзя подделать, – нахмурившись, произнесла Энн.

– Моя дорогая Энн, а кто что‑то говорит насчет подделки? Почти каждый пакет образцов содержит какой‑нибудь любопытный организм, даже если он и недостаточно хорош, чтобы оказаться в конце концов среди наших избранных культур. Вам понятно? Мак‑Хайнери удовлетворится результатами, если мы сможем показать их ему. Даже если эти результаты стали возможны благодаря человеку, не обладающему полномочиями. В ином случае ему придется собрать комиссию экспертов, чтобы рассмотреть свидетельство, а это стоит денег. Конечно, все будет основываться на факте, будут ли у нас к тому времени результаты или нет, когда Мак‑Хайнери обнаружит, что полковник Рассел ЯВЛЯЕТСЯ человеком, не обладающим соответствующими полномочиями.

– Есть еще одно обстоятельство, – проговорила Энн. – Чтобы сделать окончательно твердым то, что сказала Мак‑Хайнери, нам придется превратить полковника Рассела в убедительного планетного эколога. И рассказать ему, в чем именно заключается проект «Пфицнера».

Лицо Ганна мгновенно нахмурилось. – Энн, – проговорил он. – Я хочу чтобы вы убедились, в какую неприятную ситуацию завел нас этот сильный человек. Чтобы защитить наши законные интересы от нашего собственного правительства, мы собираемся совершить настоящее, реальное нарушение секретности. Чего никогда не произошло бы, не надави Мак‑Хайнери своим весом.

– Совершенно верно, – подтвердила Энн. Тем не менее, выражение ее лица стало похоже на то, что бывает у игрока в покер, подумал Рассел. Наверное, ей даже нравилось неудовольствие Ганна. В действительности он не считал себя человеком, которого можно подозревать в нелояльности или риске для безопасности чего бы то ни было.

– Полковник Рассел, я полагаю, нет никакого, хотя бы малого шанса на то, что вы ДЕЙСТВИТЕЛЬНО планетный эколог? Большинство космонавтов со столь высоким, как у вас, рангом, являются учеными в некотором роде.

– Увы, – ответил Пейдж. – Моя область – баллистика.

– Что ж, по крайней мере, вы все же кое‑что должны знать о планетах. Энн, я предлагаю, чтобы вы сейчас приняли руководство не себя. Мне нужно проделать кое‑какое быстрое прикрытие. Ваш отец, как мне кажется – наилучший человек для того, чтобы просветить во всем полковника Рассела. И, полковник, прошу вас запомнить, что теперь каждая частица информации, которую вы получите на нашем производстве, может стоить давшему ее тюрьмы или даже расстрела, если Мак‑Хайнери обнаружит это. Вам это понятно?

– Я буду держать рот на замке, – заверил Пейдж. – Я уже и так достаточно нанес вреда. Так что буду только рад, пытаясь помочь сделать все, что только возможно.