|
А потому, лишь молча наблюдал. Слов нет, Кэрри никак не тянет на образцового члена кооператива «Белый дуб», но человек она добрый и отзывчивый. Видит Бог, в четверг Гаррисон употребит все свое красноречие, чтобы заставить членов правления взглянуть на Кэрри другими глазами. Появился подросток, которому выпала неприятная обязанность – убрать проход номер де-вять. Гаррисон и Кэрри перешли в десятый проход, где автор Ротвелловских принципов погру-зил в тележку две увесистые коробки с детским питанием. – Еще что-нибудь нужно? – спросила Кэрри. – Может, и нужно, да я не знаю, что именно. – Гаррисон украдкой заглянул в ее тележку: салат, йогурты, какие-то полуфабрикаты. Примерно так – только без йогурта – выглядел бы и его холостяцкий набор… – Вы всегда делаете покупки по ночам? – В это время я возвращаюсь с работы. – И у вас есть с собой список всего необходимого? – не смог не спросить Гаррисон. – Списка – увы! – нет, – поморщилась Кэрри. – О нем я, как всегда, забыла. – Она рассмея-лась. – К тому же я всегда теряю список по дороге. Вы займите очередь в кассу, а я схожу за па-кетом кукурузных хлопьев. Натану они очень нравятся. Стоило ей отойти, как Мэтью снова захныкал. Работала всего одна касса, и перед Гаррисоном оказалось два человека. Ночь на дворе, а здесь – очередь. Через несколько секунд подоспела Кэрри. – Орет на весь магазин, – пожаловался Гаррисон. Кэрри подняла Мэтью и, нахмурившись, прижала губы к его лобику. – Да ведь он горячий! – Да? А дома был вполне нормальный. Кэрри передала мальчика Гаррисону. Мэтью и в самом деле казался горячим. – Кэрри, что с ним? – Не знаю. – Она потрогала лоб задремавшего Натана. – Мэтью намного горячее. – У него температура? – спросил Гаррисон. Кэрри кивнула и закусила губу. Гаррисон не имел ни малейшего представления, что делать с температурящим ребенком. – Да не может у него быть температуры! Во всяком случае, пока я за ним смотрю! Гаррисон совершенно растерялся. – Ну, еще бы! Вы, современные молодые люди, ничего не понимаете в детях, – раздался насмешливый голос за спиной Гаррисона. – Сейчас на все требуется лицензия. На все, кроме права стать родителями. Сдается мне, настала пора ввести лицензирование и на воспитание де-тей. Гаррисон узнал женщину, которая ругала его за поздний визит в магазин. – Дайте-ка, я взгляну на него! Женщина протянула руки. Повелительный тон не допускал возражений. Гаррисон передал ей ребенка. – У него режутся зубы, – пояснил Гаррисон. Пусть знает, он тоже кое-что смыслит в этом деле! – Тогда все понятно, – откликнулась полная дама, стоящая впереди. – У моих тоже всегда поднималась температура, когда зубки резались. – Это совсем не обязательно, – заявила кассирша, и между женщинами завязался спор. – Да подлейте ему в молоко чуточку виски – будет спать как убитый, – вмешался подсоб-ный рабочий из бакалейной секции. – Прекрасная идея! – воскликнул Гаррисон. – Не станете же вы давать младенцу спиртное! – всерьез испугалась Кэрри. – Ему нет, а себе – обязательно. Между тем спор достиг своего апогея. Одни утверждали, что прорезание зубов всегда со-провождается температурой, другие с этим не соглашались. А Гаррисон молчал. Он чувствовал себя не в своей тарелке и хотел только одного: бежать отсюда. У него болела голова, и он прекрасно понимал, почему. Появление Натана и Мэтью пусти-ло всю жизнь Гаррисона под откос. Ни отдыха тебе, ни сна, даже поесть спокойно и то не удает-ся. |
