Она провела меня через лабиринт коридоров, окончившийся у полуоткрытой двери, где велела ждать, а сама прошмыгнула внутрь. Я увидел, как она приседает в реверансе.

— Можно войти мистеру Шекспиру, миледи?

— А у него чистые ноги? — ответил ей голос, вызвав хор дружных смешков.

— Чище, чем когда-либо, миледи.

— Тогда можно рискнуть и позволить ему войти.

Джин обернулась ко мне и с улыбкой сказала:

— Входи, Ричард.

Мне пришлось протискиваться внутрь с громоздкими рулонами ткани. Комната была обшита деревом, согрета огнём камина и увешана гобеленами. За мной наблюдали шесть женщин, и я покраснел. Две сидели в креслах с высокими спинками, и я  неуклюже им поклонился. Одна из них — Элизабет Кэри, невеста, а рядом с ней разместилась прекрасно выглядевшая дама постарше, с такими же светлыми волосами, как у Элизабет. Глаза у старшей дамы были живые и умные, а улыбка сделалась шире, когда я ей поклонился.

— Приятно видеть, что и от мужчины бывает польза! — заметила она.

Все женщины засмеялись. Другие четверо, придворные или служанки, устроились на подушках, и среди них была Сильвия. Я заметил, что она сморит на меня, увидел улыбку на её лице, и быстро отвёл глаза, боясь покраснеть.

— Мистер Шекспир — актёр, матушка, — сказала Элизабет Кэри. Она была в бледно-голубом, атласная юбка украшена серебряной вышивкой в виде плюща. Светлые волосы распущены, как и подобает незамужней девушке. Её мать, леди Кэри, одетая в тёмно-красное платье с белыми вставками, похоже, находила меня забавным.

— Ведь ваш брат — поэт? — наконец поинтересовалась она, внимательно меня изучив.

— Да, он поэт, миледи.

— Ах, как же вам повезло.

— Опусти ткани, Ричард, — Джин указала на турецкий ковёр посреди комнаты.

За двумя высокими креслами пылал жаркий огонь. Дождь молотил по застеклённым ромбовидным узором окнам, выходившими во внутренний двор.

— Ваш брат — умный человек, — произнесла леди Кэри.

— Ну да, он такой, миледи, — ответил я, не найдя, что ещё сказать, а потом неуклюже свалил рулоны ткани на ковёр.

— Он, может, и умный, — шутливо продолжила Элизабет Кэри, — но не такой красавчик, как вы! 

Все девушки захихикали, а я, конечно, тут же залился краской.

— Элизабет! — одернула её леди Кэри, однако не слишком строго.

— Ты найдешь дорогу обратно? — спросила у меня Джин.

— Думаю, да, — но я сомневался, поскольку старый особняк просто кишел комнатами, коридорами и залами.

— И ты лишишь нас общества мистера Шекспира? — спросила леди Кэри. — Я надеялась, что он расскажет нам о пьесе. Твоя бабушка её читала, — добавила она, обращаясь к дочери, — и заявила, что она изумительна, однако все остальные лишены этого удовольствия.

— В самом деле, матушка, нам это запрещено, — сказала Элизабет Кэри.

— И вот здесь сам мистер Шекспир, — добавила леди Кэри. — Приказываю вам, мистер Шекспир, рассказать нам об этой пьесе. — Она окинула меня властным взглядом. — О чём она?

— Я... — начал я и запнулся. — Это очень сложно, миледи, — растерянно сказал я, и мне известны лишь небольшие фрагменты, в которых я занят.

— Небольшие фрагменты! — Она чуть улыбнулась и тут же строго нахмурилась. — Для актёра вы очень плохой лжец! Что за роль вы играете?

Я снова засомневался. Мне хотелось ответить «любовника», чтобы произвести впечатление на Сильвию, но такой ответ мог вызвать ещё больше вопросов, на которые сложно ответить.