– Он лжет! – воскликнул Тернат. – Что могут предпринять скармеры? Посылать своих самцов по одному, через веревочный мост? Пусть попробуют! После того как мы прикончим сначала первого их воина, потом второго, а если потребуется, то и третьего, им надоест умирать, и их мечты о новых землях поутихнут.

– Мы придем, – упрямо продолжал Фральк, – и вам не устоять перед нашим напором. Можешь считать меня умалишенным, но не более чем через год мы будем полностью господствовать на этих землях, уверяю тебя.

– Исключительно ради продолжения нашей занимательной беседы и… возможно, нескольких лишних мгновений твоей собственной жизни предположим, что ты не умалишенный, – тихо проговорил Реатур. – Но зачем вам, скармерам, потребовалось объявлять о своих намерениях? Почему бы просто не напасть на нас в одну из тех ночей, когда на небе нет ни одной из лун?

– Потому что твое владение лежит на восточном краю Ущелья Эрвис, – терпеливо объяснил Фральк. – И вот мы подумали – а вдруг ты захочешь помочь нам продвинуться подальше на восток? Насколько мы знаем, ты недолюбливаешь своих соседей.

– Вам это известно?

«В сущности, – подумал Реатур, – Фральк прав. И в самом деле, Дордал – идиот, а Гребур – законченный маньяк. По сути, ни тот, ни другой не достойны носить звание хозяина владения. И все же.. »

– Почему я должен любить Хогрэма, отца твоего клана, или кого‑либо другого из скармеров больше, чем своих соседей? И потом, не слишком ли ты самонадеян? Как ты смеешь заявлять, что мое владение станет твоим? У меня старший сын – наследник. Это владение – наше, оно принадлежит великому клану Омало со времен первого почкования. С какой стати я должен уступать его самцам другого племени?

– Уступи покорно, и останешься здесь в качестве хозяина владения до конца дней своих. Твои сыновья и внуки не будут страдать. Единственное, чего они лишатся, – это права оплодотворять самок омало. Окажешь сопротивление – тогда я стану хозяином владения. Твой замок растает и превратится в воду. Ты и все твои сородичи умрете. Итак, выбор за тобой.

«Он очень уверен в себе, – подумал Реатур. – И, видимо, не без оснований. Скармеры – могущественное племя. Однако Фральк пока что не отец клана; он слишком молод, чтобы знать разницу между желаемым и действительным».

– Фактически, ты не оставляешь мне никакого выбора, – мрачно произнес Реатур. – В любом случае, мужская линия моего рода прерывается. И я буду защищать ее так долго, как только смогу.

– Благодарю тебя, отец клана, – тихо обронил Тернат, затем, свирепо пошевелив глазными стеблями, добавил: – Позволь мне теперь обойтись с этим… с этим надменным наглецом так, как он того заслуживает.

Посланник скармеров снова начал синеть.

– Вы будете жестоко наказаны, если причините мне вред, – пробормотал он.

– Судя по тому, что ты сказал, нам все равно несдобровать, – откликнулся Тернат. – Так что вряд ли мы что‑то потеряем, если подвергнем наказанию тебя за твои мерзкие слова, за твою…

– Пусть он уходит, старший из старших, – перебил сына Реатур. – На этот раз мы позволим ему уйти невредимым, – он отвел от Фралька глазные стебли, как бы заочно отказывая молодому самцу в праве на существование. – Но если он снова появится когда‑либо на нашей стороне ущелья, то пусть пеняет на себя. А теперь проводи его наружу.

– Как скажешь, отец клана, – Тернат не посмел перечить отцу, хотя явно горел желанием разделаться с чужаком тут же, на месте.