Байал шагнула к хозяину владения и с гордостью продемонстрировала ему шесть выпуклостей, кольцом опоясывающих ее тело, по одному чуть выше каждой ноги.

– Мне хотелось бы знать, в каком из них самец, – пролепетала она.

– Мне тоже, – мягко ответил он.

– И я хочу иметь почки, – заявила Ламра.

– Я знаю, Ламра. – Реатур помрачнел еще больше. Он знал, что как только почки Байал созреют и детеныши высвободятся из ее тела, она умрет. Байал и сама знала об этом, равно как и Ламра, но они не придавали этому значения. Молодость избавляла их от страха перед смертью. Единственное утешение в жизни самок: они навсегда остаются молодыми, поскольку умирают, не достигая сколь‑нибудь преклонного возраста. Впрочем, сам Реатур почему‑то уже не считал такой порядок вещей утешительным.

– Я хочу иметь почки, – повторила Ламра. – Реатур, я хочу получить их от тебя сейчас же.

– Я знаю, Ламра. – Хозяин владения с шипением выпустил воздух из дыхательных пор. – Приди ко мне.

Ликующе взвизгнув, Ламра подошла ближе и тесно прижалась к Реатуру. Остальные самки весело заверещали, и их радостный щебет поверг хозяина владения в еще большую печаль, но вскоре волны острого наслаждения, побежавшие по телу, заставили его забыть о ней. На некоторое время.

* * *

– Понял вас, Хьюстон, мы готовы принять зашифрованные инструкции согласно приказу. – Эллиот Брэгг отключил передатчик и оглядел кабину управления «Афины». – Первая шифровка с тех пор, как мы прибыли сюда, – заметил он. Несмотря на его искусственно‑небрежный тон, последняя фраза даже и без невесомости зависла бы в воздухе

– Что такого они нам передают, чего не положено знать русским? – Ирв задал вопрос, который напрашивался сам собой.

– Секреты. – Жена антрополога, Сара, произнесла слово «секреты» с такой интонацией, будто оно было неприличным. Она указала на Минерву, вращающуюся на экране монитора. – Если у нас и есть противники, то они находятся там, а не на «Циолковском». По сравнению с аборигенами, русские – наши ближайшие родственники.

От Ирва не укрылась абсолютная уверенность, с которой говорила его жена. Это общее у врачей. Для того чтобы вызвать чувство доверия у пациента, они вооружаются почти надменной, завораживающей самоуверенностью, проявляя ее во всем, что делают.

Брэгг лишь пожал плечами, искоса взглянув на женщину.

– Приказ есть приказ, Сара, – сказал он почти нежно. – Я – старый вояка и привык исполнять приказания, не обсуждая их. Полагаю, что это – одна из причин моего назначения руководителем экспедиции.

Ирв увидел, что щеки Сары покрылись румянцем, а поджатые губы приготовились выдать резкий ответ. Но тут заговорила Луиза Брэгг:

– Думаю, нам следует сначала ознакомиться с содержанием шифровки, а уже потом выяснять политические пристрастия друг друга.

– Разумно, – сказал ее муж. Помедлив секунду, Сара неохотно кивнула коротко остриженной головой.

– Вот и прекрасно. Не будем ссориться, – улыбнулась Луиза, крупная флегматичная блондинка, лет на пятнадцать моложе Эллиота.

Ирв припомнил, что Луиза – вторая жена Брэгга. Они поженились незадолго до начала отборочных испытаний кандидатов, претендующих на зачисление в экипаж. Мог ли Эллиот Брэгг бросить свою первую жену ради того, чтобы, вступив в брак с Луизой – квалифицированным бортинженером, – обеспечить себе победу в финальном туре? «Без сомнения, мог», – подумал Ирв. Впрочем, это отнюдь не означало, что свежеиспеченные супруги представляли из себя дурной, наскоро сшитый союз.