Если в прежние свои посещения хозяин владения выглядел просто усталым, то сейчас – усталым и разбитым. Одна из его рук странно дергалась, когда он вздыхал. А вздыхал он часто.

– Со мной не совсем все в порядке, малышка. Вернее, со всеми нами. Скармеры сильно нас побили.

Ламра увидела, что тело ее предательски синеет, но чувства страха сдержать не смогла.

– Так что же мы будем делать теперь? – спросила она озабоченно.

– Мы? – нежно переспросил Реатур. – Тебе, дорогая, делать ничего не надо. Что до меня, то я намерен сражаться с врагами. Может быть, здесь, ближе к замку, где проживает большинство моих самцов, скармерам не удастся одержать столь легкую победу.

– А если удастся?

Хозяин владения втянул руки и глазные стебли, затем снова выпустил их – человек в такой ситуации пожал бы плечами. – Если им удастся, то третьего боя может и не быть. Понимаешь, о чем я?

Ламра задумалась.

– Мы проиграем? – неуверенно произнесла она несколько мгновений спустя.

– Верно, – подтвердил Реатур. – Твои мысли всегда должны быть тонким прозрачным ледком, Ламра, сквозь который ты сможешь видеть все ясно. Мыслить мало и глупо – все равно как смотреть на что‑нибудь сквозь мутный грязный лед.

– А‑а, – откликнулась Ламра и, желая тут же продемонстрировать, что такого рода устные уроки не проходят для нее даром, спросила: – Тогда ты, может быть, покажешь мне, что держишь в одной из рук. Это что‑то для меня?

Глазные стебли Реатура зашевелились – довольно слабо, но все же заметно.

– Да, малышка. Я принес кое‑что для тебя, – он протянул руку и показал самке подарок, на который она воззрилась сразу тремя глазами, а потом воскликнула:

– О, да ведь это же бегунок! Маленький бегунок, целиком вырезанный из дерева. Как красиво, Реатур! Спасибо. Где же ты его взял? Вырезал сам?

– Да, – ответил хозяин владения и ненадолго замолк, но затем продолжил: – Я хотел, чтобы какая‑то вещь напоминала тебе обо мне, даже если… если случится худшее.

– Я никогда не потеряю его, – пообещала Ламра, не сводя глаз с игрушки. – Сегодня же высуну его из‑за угла и напутаю глупышку Пери! – Она так и не научилась долго оставаться серьезной

На этот раз Реатур засмеялся, не пытаясь сдерживаться, как бывало раньше.

– Я рад, что пришел повидаться с тобой. Это помогает мне хоть ненадолго забыть о неприятностях. – Он согнул глазной стебель и посмотрел вниз, на ее набухшие почки. – Хочешь услышать от меня глупость, Ламра?

– Не думаю, что у тебя получится, отец клана.

– Это лишний раз доказывает, насколько ты молода и несмышлена, – усмехнулся Реатур. – Глупые мысли посещают порой и отцов клана, а не только обычных самцов. Я вот, к примеру, подумал сейчас, что не отказался бы еще раз внедрить в тебя почки.

– И вправду глупо, – согласилась Ламра. С тех пор как Реатур внедрил в нее почки, она потеряла всякий интерес к совокуплению, но понимала, что у хозяина владения, как и у любого зрелого самца, он, конечно же, сохранился. – Здесь множество других самок, с которыми ты мог бы спариться.

– Я знаю, – ответил Реатур, – но это будет не так. Не так, как с тобой. Снова внедрить в тебя почки, это все равно что… – он умолк, подыскивая подходящие слова, – совокупиться с другом, вернее, с подругой. – Казалось, что хозяина владения самого потрясли сказанные им слова. – Именно так, наверное, обстоят дела у человеков, самки которых живут так же долго, как и самцы.