– Ты должна есть, – мягко укорил ее антрополог. – Иначе совсем ослабнешь, – добавил он и умолк.

Пэт не ответила, и Ирв подумал, что она снова где‑то далеко отсюда. Потом он увидел, что ее плечи мелко задрожали, а из глаз выкатились две слезинки. Пэт шмыгнула носом и прикрыла лицо ладонями.

Она еще ни разу не плакала с тех пор, как погиб Фрэнк. Во всяком случае, Ирв ее плачущей не видел.

– Успокойся, дорогая, – сказал он, встав со стула и подойдя к ней. – Все будет хорошо.

– Ничего и никогда… не будет хорошо, – прошептала Пэт сквозь рыдания. – Ведь Фрэнка больше не будет.

Здесь Ирв ничего сказать не мог. Кроме дедушки и бабушки, он никого из любимых людей еще не терял. Ему в этом смысле везло.

Ирв опустился на колено рядом с Пэт и неуклюже обнял ее за талию. Сначала она попыталась сбросить его руку, но затем изогнулась и положила голову ему на плечо. Горячие слезы потекли у него по шее. Ирв обнял Пэт и второй рукой и теперь сидел неподвижно, предоставляя ей возможность выплакаться.

Через некоторое время она подняла голову. В резком голубовато‑белом свете флюоресцентной трубчатой лампы на потолке ее лицо, покрытое красными пятнами, распухшее и залитое слезами, смотрелось ужасно. Ирв озабоченно покачал головой и, протянув руку, взял со стула бумажное полотенце.

– На, – сказал он, – утрись.

Пэт промокнула глаза и шумно высморкалась.

– Спасибо, – поблагодарила она, всхлипывая. – Спасибо тебе, Ирв.

– Не за что.

Он сделал попытку убрать с талии Пэт левую руку, но женщина с силой вцепилась в нее.

– Не надо, не убирай ее, пожалуйста. Я впервые хоть что‑то чувствую с тех пор, как… – она запнулась, – с тех пор, как убили Фрэнка. Кажется, будто все время сижу в стеклянной банке для образцов. Вижу предметы, слышу звуки, но не могу соединить их воедино – они просто отскакивают от стеклянных стенок. А сейчас… я знаю, что ты здесь, рядом со мной.

– О'кей, – «Может, эта банка и помогла тебе пережить шок, – подумал Ирв. – Если ничего не проникает сквозь стекло, то и боли ничего причинить не может».

– Дай мне, пожалуйста, полотенце. – Пэт тщательно вытерла лицо, скомкала большую бумажную салфетку и отшвырнула ее в угол. – Выгляжу я, наверное, погано.

– Если откровенно, то да.

Ирв понадеялся, что придушенное фырканье, которое он услышал в ответ, означало, что Пэт попыталась рассмеяться.

– Ты умеешь говорить приятные вещи, Ирв.

– Я пытаюсь, – ответил он шутливо, но в этот момент Пэт подняла на него глаза, и смотрели они абсолютно серьезно.

– Я знаю. Спасибо тебе еще раз. Как приятно снова что‑то почувствовать.

– Хорошо. Это хорошо, Пэт. – Антрополога раздирали противоречивые чувства. Да, с одной стороны, он был рад, что ему удалось помочь, поддержать Пэт чисто по‑дружески, и все такое прочее, но… Обнимая ее за талию, он, черт побери, чувствовал, что обнимает женщину. Женщину, которая не далее как месяц назад пыталась его соблазнить.

Ирв поморщился, ощутив, как напрягся зверь у него в штанах. Не время и не место! На какое‑то сумасшедшее мгновение он вновь почувствовал себя семнадцатилетним юнцом, идущим по коридору колледжа и неуклюже держащим перед собой книги, чтобы скрыть неожиданную, непроизвольную эрекцию.

Пэт наклонилась к нему и поцеловала его в щеку. Без страсти, почти по‑сестрински; Ирв точно знал, что не должен отвечать на этот поцелуй, но сам не заметил, как нашел своими губами ее губы. Издав то ли полувздох, то ли полустон, Пэт плотно прильнула к нему.