– Какое там… – горько вздохнула Сара, и тут ее беспомощная, с трудом сдерживаемая ярость выплеснулась наружу. – Какое, к дьяволу, акушерство! Они и в мыслях не держат, что роженице нужно оказывать помощь. Видишь вот эти жуткие раны? – ее палец запорхал над фотографиями, сначала над одной, потом над другой.

– Ну, – кивнул Брэгг.

– В этих местах каждый детеныш прикреплен к самке большим кровеносным сосудом. Когда плоды созревают и наступает пора разрешения от бремени, кожа над детенышами разрывается, они отсоединяются от матери, и она истекает кровью до смерти. Весь пол кровищей залило… – Сара несколько раз мыла свои сапоги, но пятна засохшей крови Байал все еще оставались в углублениях рифленых подошв.

– Ты можешь что‑нибудь сделать, чтобы предотвратить такой исход родов? – Брэгг задал вопрос таким тоном, будто догадался о намерении, в котором Сара только что призналась самой себе. Проницательность командира даже испугала ее, и она неуверенно ответила:

– Я не знаю… Сомневаюсь… Я хотела бы, но еще не знаю, как.

– Но ведь ты не прочь попробовать, не так ли? Она вскинула голову и посмотрела Брэггу прямо в глаза.

– С чего ты взял?

– С того, как ты об этом говоришь, – морщинки в уголках его глаз лукаво изогнулись, но сами глаза оставались серьезными и смотрели уверенно. «Как у снайпера», – почему‑то подумала Сара. Она осознала себя мишенью, и ей это не понравилось – В твоем голосе слышатся нотки летчика‑испытателя, который собирается освоить новую машину. И он знает, что освоит ее, – спокойно добавил Брэгг.

– Может быть, – рассмеялась Сара – Но я не уверена не только в том, что эта машина взлетит, но и в том, следует ли ей летать вообще.

– А почему бы ей не летать? – спросил Брэгг без тени улыбки.

– Потому, что мне кажется… – По ряду причин Саре не хотелось развивать свою мысль, но она все же решила высказаться. – Похоже, что минервитянки самим ходом витков эволюции подготовлены к тому, чтобы родить один раз и умереть. Пэт пытается выяснить, существует ли такой порядок вещей у животных А я думаю, что самки приносят потомство молодыми, очень молодыми – ни одна из них не достигает возраста зрелого самца.

Брэгг поджал губы.

– Да, думаю, минервитянским мужчинам не грозят проблемы с движением феминизма.

– Это не смешно, Эллиот, – воскликнула Сара.

– Я и не говорю, что это смешно. Так что ты предлагаешь?

– Да не знаю я, – Сара устало вздохнула. – Предположим, мне удастся спасти нескольких самок, пока мы здесь. И что потом? Они снова забеременеют и умрут? И еще, если они выживут после первых родов, как отнесутся самцы к появлению взрослых самок? Не думаю, что подобный вопрос когда‑либо возникал здесь.

– Это большая ответственность – переворачивать весь их общественный строй вверх дном, – заметил Брэгг – А ведь именно к этому могут привести такие действия. Твое ли это дело?

– Я понимаю, – сокрушенно ответила Сара. – Но разве мое это дело – смотреть, как люди, ну, во всяком случае, разумные существа, умирают преждевременно? И умирают таким вот образом?

Как бы в подтверждение слов Сары из проявочного аппарата выползло новое фото – еще одно немое свидетельство ужаса.

– Может быть, твое дело – просто наблюдать и запоминать. Минервитяне – не люди… А даже если и люди, то не такие, как мы, – поправил себя командир, прежде чем Сара успела возразить. – Думаю, следует предоставить здешний народ самому себе; пусть идут в ад – или в рай – своим собственным путем.