– Ты… э… что хотеть? – спросил Катерина.

Фральк показал делатель света и несколько раз щелкнул маленькой штучкой на нем.

– Нет света, – сказал он. – Наверное, умерла. Ты можешь оживить ее, чтобы она снова делала свет?

– Дай мне, – сказал Шота, и Фральк сунул лампу ему в руку, на которой заметил два лишних пальца. Это, по его мнению, не компенсировало недостатка рук.

Шота встряхнул делатель света. Фральк делал то же самое, когда пытался заставить его работать.

– Нет, – сказал Шота, обнажая белые жвалы во рту. – Не мертва и не…

– Не сломана? – догадался Фральк. – Если не сломана, то почему она остается темной?

Шота сказал что‑то Катерине, а затем перевернул лампу таким образом, что загорающаяся ее часть оказалась внизу. Он крутанул лампу в руках, и она, к удивлению Фралька, распалась на две части.

Фральк вытянул глазной стебель, чтобы получше видеть, что делает Шота. Чужак, похоже, пытался извлечь внутренности лампы, но у него это плохо получалось. Что‑то пробормотав, он положил лампу на землю и стянул со своих рук внешнюю кожу.

– Бр‑р‑р, – повторил он загадочное слово, поднял лампу и быстро вынул из нее два цилиндрика. Фральк заметил, что под внешней кожей на пальцах пришельца имелись когти, правда, очень маленькие и тупые.

Катерина исчез в глубине палатки и, вернувшись, передал Шоте пару цилиндриков, идентичных тем, которые были вынуты из лампы.

Шота вложил в нее новые цилиндрики, натянул на руки внешнюю кожу и соединил две части лампы в одно целое. Затем он щелкнул маленькой штучкой, и лампа загорелась. Шота подал ее Фральку.

– Спасибо, – поблагодарил старший из старших. Теперь конфликт с Маунтенком был улажен.

Шота поднял валявшиеся на земле цилиндрики.

– Эти мертвые, – сказал он. – Пользоваться долго, они умирать, не давать… – чужак не смог договорить, но Фральк уловил суть. Свет, вернее какое‑то его ограниченное количество, содержался в маленьких цилиндрах. Маунтенк жег лампу четыре ночи напролет, не давая ей отдыхать, и поэтому свет в цилиндриках кончился очень быстро.

– Они все так делают? – в ужасе спросил Фральк. Луч света от лампы попал ему в один из глаз, и он торопливо погасил ее – зачем попусту тратить драгоценный свет в дневное время?

– Все, – подтвердил Шота.

Фральк вновь почувствовал себя подвешенным над бездной, как тогда, на мосту, когда он возвращался из владений Омало.

– Надеюсь, у тебя есть еще такие?

Лающий смех чужака приобрел какой‑то другой оттенок, не слышанный Фральком прежде. Какой‑то зловещий, что ли…

– Есть, – ответил Шота. – Что ты дашь за них?

«Неудивительно, что он действует мне на нервы», – подумал Фральк, начиная торговаться. В лишенных стеблей глазах пришельца застыла твердая решимость не продешевить. «Своего не упустит», – уважительно отметил старший из старших. Более высокой похвалы он не знал.

* * *

– Неприятная картина, – прокомментировал Брэгг, заглядывая через плечо Сары, которая просматривала только что проявленные фотографии трупа Байал.

– Мягко сказано, – буркнула Сара, ожидавшая, что снимки произведут на командира более сильное впечатление.

– Стало быть, именно такой ценой появляются на свет новые минервитяне? – спросил Брэгг и, не дожидаясь ответа, продолжил: – Похоже, понятие «акушерство» здешним жителям незнакомо.