- Праведный Боже! воскликнул Домпс, врываясь в ту же комнатку, чтоб надеть там башмаки, которые он принес с собой в кармане, и еще более изумился при виде только что вынутых семи пробок и соответствующего им числа графинов. - Скажи пожалуста, сколько же у тебя гостей?

- Не больше тридцати-пяти. Мы вынесли ковры в заднюю гостиную, а в передней поставили фортепьяно и зеленые столы. Джемима рассудила, что гораздо лучше будет накрыть ужин в передней гостиной; знаете, на случай красноречивых спичей и тому подобнаго. Но, Боже мой! дядюшка, что с вами? продолжал маленький человечек, в то время, как Домпс, надев один башмак, объискивал свои карманы с самым ужасным искажением физиономии. - Что вы потеряли, дядюшка? уж не бумажник ли?

- Нет, отвечал Домпс, опуская руку сначала в один карман, потом в другой и произнося ответ свой таким глухим голосом, какой мы слышим в роли Дездемоны, когда лицо ее закрыто подушкой.

- Не футялр ли из под карточек? не табакерку ли? не ключ ли от квартиры? спрашивал Киттербел, посылая вопрос за вопросом с быстротою молнии.

- Нет! нет! воскликнул Домпс, продолжая шарить в пустых карманах.

- Так что же такое? ужь... ужь не молочник ли, про который вы говорили сегодня поутру?

- Да, именно молочник! отвечал Домпс, опускаясь на стул.

- Как же это так вы сделали? спросил Киттербел. - Хорошо ли вы помните, что вы взяли его с собой?

- Ну да! помню! О, теперь я понимаю, сказал Домпс, соскакивая со стула вместе с счастливой идеей, блеснувшей в его голове. - О, я несчастный! кажется, я затем только и родился, чтобы страдать. Понимаю теперь, понимаю! это дело молодого джентльмена!

- Мистер Домпс! прокричал наемный лакей самым громким голосом, отворяя дверь и впуская в гостиную крестного отца, который в течение получаса успел несколько поуспокоиться.- Мистер Домпс!

Все гости обратились к дверям, и в ту же минуту появился мистер Домпс. Он чувствовал такую неловкость в новом своем положении, какую почувствовал бы лосось, еслиб заставили его проплыть по песчаной дорожке.

- Весьма приятно видеть вас, сказала мистрисс Киттербел в совершенном неведении о замешательстве и огорчении несчастнейшего смертнаго: - позвольте мне отрекомендовать вас моим искренним друзьям: вот это моя мама, мистер Домпс, а вот мой папа и мои сестры.

Домпс с таким жаром схватил руку почтенной лэди, как будто она была его родная мать, сделал поклон молодым девицам, показал спину старому джентльмену, котороый стоял позади его, и не обратил ни малейшего внимания на отца мистрисс Киттербел, который ровно три минуты с четвертью беспрерывно ему кланялся.

- Дядюшка, сказал маленький Киттербел, после того, как Домпс был отрекомендован дюжинам двух самых некрасивых друзей: - позвольте мне увести вас в другой конец комнаты и отрекомендовать моему задушевному другу Дантону. - Удивительный человек! просто прелесть что за человек! Я уверен, что вы с первого раза полюбите его. Сюда, сюда.

И Домпс следовал за своим племянником так послушно, как ручной медведь.

Мистер Дантон был молодой человек лет двадцати-пяти, с весьма значительным запасом нахальства. Он был большой фаворит, особливо между девицами от шестнадцати до двадцати-шестилетнего возраста. Он умел довольно искуссно подражать французскому рожку, неподражаемо пел комические песни и обладал необыкновенным даром рассказывать вздор своим почитательницам. Какими-то непостижимыми путями, он приобрел славу великого остроумца, а вследствие столь важного приобретения едва только он открывал свой рот, как все, кто только знал его, начинали хохотать от всей души.

Рекомендация состоялась по надлежащей форме.