- Я сказал, чтоб ты не хлопал дверью! повторил Домпс, с самым кислым выражением в лице.

- Что же я стану делать, сэр! эта дверь удивительно какая странная: без хлопанья не запрется ни за что, отвечал кондуктор - и в подтверждение своего оправдания распахнул ее и хлопнул громче прежняго.

- Извините пожалуста, сэр, сказал маленький, разряженный, щеголеватый старик-джентльмен, сидевший против Домпса: - извините пожалуста; но, вероятно, вам случалось замечать, если только вы езжали в дилижансах в дождливую погоду, что из пяти пассажиров четыре всегда являются с огромными каленкоровыми зонтиками, без ручек наверху и без медных наконечников внизу?

- Нет, мне никогда не приходило в голову заметить это, отвечал Домпс и в тоже время услышал, что часы пробили двенадцать: - но теперь, когда вы сказали мне об этом, я.... Ай! aй! завопил несчастный Домпс, заметив в окно, что дилижанс промчался мимо Друри-лэна, где он приказывал высадить себя. - Ай! где кондуктор?

- Я полагаю, он на козлах, оказал молодой джентльмен, в розовой рубашке, которая скорее похожа были на белую, но разграфленную красными чернилами.

- Мне нужно выйти на этом месте! оказал Домпс слабым голосом: предъидущия происшествия имели на него сильное влияние.

- Ай! снова вскричал Домпс.

- Ай! в один голос повторили пассажиры: дилижанс миновал в это время церковь Сент-Джилз.

- Стой, стой! закричал кондуктор: - провались я сквозь козлы, если только мы не забыли выпустить джентльмена у Друря-лэна. Пожалуйте, сэр, поскорее! поскорее! прибавил он, отпирая дверь и помогая Домпсу вылезть, с таким хладнокровием, как будто ничего не случилось.

Негодование Домпса было беспредельно.

- Друри-лэн, сказал он голосом ребенка, которого в первые раз опустили в холодную ванну.

- Вам угодно в Друри-лэн? это здесь близехонько, сэр: третий переулок направо, сэр!

Домпс не мог говорить от раздражения; он стукнул зонтиком об мостовую и пошел от дилижанса с твердой решимостью не заплатить ни гроша. Кондуктор, по какому-то странному стечению обстоятельств, был совершенно противного мнения, и Бог знает сколько времени продолжалось бы это несогласие, еслиб оно не приведено было к концу самым благоразумным и удовлетворительным советом кучера.

- Что там такое! сказал этот почтенный человек, привстав на козлах и облокотясь одной рукой о крышу дилижанса. - Послушай, Том: скажи джентльмену, что ужь если он очень огорчился, то мы даром свезем его до Эджверской дороги и на обратном пути высадим у Друри-лэна. Он не может отказаться от этого.

Возражать против такого предложения не было возможности и Домпс заплатил оспориваемые шесть пенсов, и через четверть часа находился уже на лестнице дома под No 14, в улице Грэт-Россель.

Все окружающее Домпса обнаруживало, что для вечернего приема нескольких друзей делались огромные приготовления. В коридор только что прибыли две дюжины лишних стаканов и четыре дюжины рюмок, - в совершенной исправности; не доставило только им прозрачности, да еще нужно было вынуть из них небольшие кусочки соломы и потом обтереть. По лестнице разносился сильный запах мускатного ореха, портвейна и миндаля; покрышки с лестничных ковров были сняты, и статуя Венеры, на первой площадке той же лестницы, как будто стыдилась стеариновой свечи, которая вставлена была в её правую руку, и которая делала очаровательный контраст с закоптелой драпировкой богини любви. служанка, находившаеся, но видимому, в сильных хлопотах, провела Домпса в главную гостиную, с большим изобилием блестящих маленьких ваз, картин, китайских фарфоров, розовых и золотых альбомов и в радужных переплетах книг, разбросанных на разных столах.