Мы чувствовали себя хорошо, у нас ведь был и фургон, и все прочее, но многие наши товарищи по несчастью были вынуждены спать в машинах, а из посуды располагали только чайниками. Впрочем, с присущей австралийцам бодростью они все неурядицы воспринимали чуть ли не как развлечение. Кажется, только один был не совсем доволен — водопроводчик из Сиднея, который собрался навестить в Мельбурне свою замужнюю дочь. У него было только три недели отпуска, половина времени уже прошла, и он начал опасаться, не придется ли возвращаться в Сидней ни с чем.

— Это просто что-то роковое, — вздыхал он. — В прошлом году я весь отпуск провел на затопленной овцеферме, на севере Нового Южного Уэльса. Ждал, когда откроется проезд по побережью Квинсленда. На этот раз решил ехать на юг. И вот пожалуйста, та же история.

Десятый, одиннадцатый, двенадцатый и тринадцатый дни после выезда из Сиднея мы успокаивали свои нервы, прогуливаясь в эвкалиптовом лесу вокруг кемпинга. Первое время мы, кроме того, частенько наведывались к мосту через Кайа. Несмотря на ясную погоду, уровень соды падал очень медленно, и мы решили не мучить себя зря. Владелец кемпинга Дан, обитавший в каком-то жалком сарайчике (я даже принял его поначалу за временную конюшню), пытался утешить нас тем, что засуха куда хуже. Он подробно рассказал о всех лесных пожарах, которые ему пришлось пережить. А их было много, чуть ли не больше, чем наводнений! Последний крупный пожар опустошил область в 1952 году, тогда-то и сгорели дом и хозяйственные постройки Дана. (Страховая компания не торопилась выплатить премию, вот они и жили в сарае.) В огне погиб весь скот. Дан и жена еле спаслись.

Во время прогулок мы видели несколько опаленных или обгорелых деревьев, но лес в целом был такой же высокий и зеленый, как по всему побережью. Поэтому рассказ Дана о сравнительно недавнем сильном пожаре удивил меня. Он объяснил, в чем дело:

— Совершенно верно, лес уцелел. А дело все в древесине эвкалиптов. Она такая плотная, что, как бы деревья ни обгорели, через несколько месяцев уже появляются свежие побеги. Но лесной пожар от этого ничуть не менее опасен. Здесь даже опаснее, чем в странах с хвойным лесом: очень уж быстро распространяется огонь. В листьях эвкалипта есть эфирные масла, их используют для изготовления лекарств. И сухое эвкалиптовое дерево воспламеняется мгновенно, будто пропитанная бензином тряпка. Даже при полном безветрии огонь молниеносно перебрасывается с кроны на крону, потом спускается вниз и принимается истреблять подлесок. Так что, если вы попадете в лесной пожар, ни в коем случае не спасайтесь бегством. Огонь распространяется во все стороны и все равно вас опередит. У наших соседей были две дочери, подростки. Когда начался последний пожар, они хотели уйти от него верхом на лошадях, но обе погибли. Мы с женой забрались в реку, только носы высунули, и отсиживались в воде, пока огонь не прошел дальше. Может быть, вы слыхали про страшный пожар в тридцать девятом году? Тогда сотни людей именно так спаслись, а человек семьдесят, которые пытались бежать, погибли. Запомните: как запахнет дымом, тотчас прыгайте в воду! Но только не следуйте примеру двух жителей из соседнего штата: они залезли в жестяную цистерну с водой и сварились.

Мы обещали Дану последовать его совету. К счастью, пока что в этом надобности не было. Лес был совсем еще мокрый, а грунтовая дорога, сменившая за Иденом асфальт, настолько раскисла, что колея тут же заполнялась водой. В этом мы убедились на следующий день, когда спустились к мосту через Кайа. Дан заверил нас, что река спала. Он явно преувеличил: поток еще перехлестывал через мост. Но Долли, как обычно, смело двинулась вперед, и мы чуть не вплавь форсировали реку.