И вот, сделав, по
обыкновению купцов, свои расчеты, он купил большущее судно и, нагрузив его
на собственные деньги разным товаром, отправился с ним в Кипр. Здесь он
нашел несколько других судов, пришедших с товаром того же качества, какой
привез и он; по этой причине ему пришлось не только продешевить привезенное,
но чуть не бросить даром, когда он вздумал продавать его, что привело его
почти к разорению. Сильно огорченный этим обстоятельством, не зная, как
быть, и видя, что в короткое время из богатейшего человека он стал чуть не
бедняком, он решился либо умереть, либо грабежом возместить свои убытки,
чтобы не вернуться нищим туда, откуда выехал богачом. Найдя покупщика своему
большому судну, на вырученные деньги и другие, полученные за товар, он купил
небольшое корсарское судно, отлично вооружил его, снабдил вceм необходимым
для такого дела и принялся присваивать чужое добро, особенно турецкое. В
этом деле судьба оказалась ему более благоприятной, чем в торговле: в
какой-нибудь год он ограбил и захватил столько турецких кораблей, что,
оказалось, он не только вернул все, утраченное им в торговле, но и более чем
удвоил свое состояние. Вследствие этого, наученный первым горем утраты и
видя себя обеспеченным, он сам себя убедил, дабы не пережить того горя
вторично, что ему достаточно того, что есть, и нечего желать большего;
поэтому он и решил вернуться со своим достатком домой и, не доверяя товару,
он озаботился обратить свои деньги в какие-нибудь ценности, а на том самом
судне, на котором их добыл, пошел на веслах в обратный путь.
Когда он был уже в Архипелаге и вечером поднялся сирокко, не только ему
противный, но и взволновавший море, чего его крохотное судно не выдержало
бы, он зашел в защищенный от того ветра залив, образованный небольшим
островом, предполагая выждать здесь ветра более благоприятного. Вскоре вошли
туда же с трудом, укрываясь от того же, от чего укрылся и Ландольфо, две
большие генуэзские грузовые барки, шедшие из Константинополя. Люди, бывшие
на них, увидев судно, загородили ему выход, узнав, кто его хозяин, которого
по молве считали богатейшим, и, будучи по природе охочи до денег и грабежа,
решились завладеть судном. Высадив на берег часть своих людей, с
самострелами в руках и хорошо вооруженных, они поставили их на таком месте,
что никто не мог сойти с судна, коли не желал быть застреленным; сами же,
подтянувшись на лодках и пользуясь течением моря, подошли к небольшому судну
Ландольфо и с небольшим трудом в короткое время овладели им и всем экипажем,
из которого ни один человек не спасся; Ландольфо они перевезли на один из
своих кораблей, судно все обобрали и затопили, а Ландольфо оставили в одной
жалкой куртке.
На следующий день, когда ветер переменился, грузовые корабли пошли под
парусами на запад; весь тот день шли благополучно, но к вечеру поднялся
бурный ветер, который, вздымая высокие волны, разъединил один корабль от
другого. Случилось, что корабль, на котором находился несчастный бедняк
Ландольфо, силою того ветра хватившись об отмель повыше Кефалонии, дал
трещину и разбился вдребезги, точно кусок стекла, брошенный об стену; море
покрылось плававшим товаром, ящиками и досками, как обыкновенно бывает в
таких случаях; и хотя ночь была темнейшая, а море волновалось и вздулось,
несчастные и жалкие люди, кто умел плавать, бросились вплавь и стали
цепляться за то, что случайно им попадалось. |