Никто не шелохнулся.

– Всем выйти, – повторил Педро.

Мне это совсем не нравилось.

– Он же не в форме, – сказала я.

Педро вынул ключи из замка зажигания и открыл дверцу. Вылез, пошел к пикапу с поднятыми руками.

– Лечь на землю, руки‑ноги выпрямить и развести.

Педро лег.

– Теперь остальные. Выходите медленно, руки держать вверх, – приказал человек в бейсболке, по‑прежнему стоя за открытой дверцей «шевроле».

Нам оставалось только повиноваться.

– Педро забрал ключи, – заметила я.

С карабином не поспоришь – мы вышли из «лендровера», легли в песок рядом с Педро. Когда в нашей машине никого не осталось, в «шевроле» заглушили двигатель и к нам приблизились двое американцев, один с охотничьим карабином, другой с дробовиком‑двустволкой. Оба рослые, в высоких ботинках, джинсах и клетчатых рубахах. Тот, что с карабином, низко надвинул на лицо кепку с широким козырьком. Другой щеголял бейсболкой с какой‑то надписью. Обоим, как мне показалось, было лет по тридцать с небольшим.

– Глянь‑ка, Боб, тут мы подстрелим кое‑что получше, чем свинья‑пекари, – сказал тот, что был в кепке с козырьком.

– Да пошли они, Рэй, убогие нелегалы, ну их на…

Рэй покачал головой и бросил мегафон на землю.

– Пожалуйста, сэр, мы ехали и сбились с пути, – завел Педро, но Рэй, не дав договорить, ударил его ногой по ребрам.

– Слушать внимательно, прыщи! Говорить будете, когда вас спросят. Понятно?

Уж не знаю, все ли поняли его английский, но догадаться было нетрудно.

– У каждого что‑то припрятано. Боб, пригляди за ними, я манатки перетрясу, – сказал Рэй.

– А чего это именно я должен приглядывать? – немного нервно заспорил Боб.

Я украдкой взглянула на него. Боб был младше Рэя – если совсем подопрет, может, удастся тронуть в нем какие‑то человеческие струны.

– Потому что дробовик – у кого? Начнут вертеться, всади заряд. Слышите, прыщи? Кто дернется, Боб мигом башку разнесет, comprende?  Поняли, я спрашиваю?

Мы покорно закивали, меся потными лицами песок.

Рэй пошел к «лендроверу» и принялся энергично рыться в наших вещах.

– Поживей, слышь, – заторопил Боб.

– Заткни пасть, на хрен, – отозвался Рэй.

Еще минуту‑другую он обыскивал наши рюкзачки, но, по‑видимому, не нашел того, что искал, и разозлился.

– Ну? – спросил Боб.

– Обыщи этого прыща, водилу… черт, всех надо. Две сотни баксов наших расходов не окупят.

Он стал по очереди переворачивать нас на спину и обыскивать, методично похлопывая по одежде.

У Педро в бумажнике оказалось около сотни долларов, у остальных, как выяснилось, вообще почти ничего. Догадайся американцы посмотреть у меня в мокрых от пота кроссовках, нашли бы некоторую сумму, но я знала: им это и в голову не придет.

Дошла очередь до парня из Гватемалы. Его перевернули, оказалось, он намочил себе штаны.

Американцы рассмеялись. Настроение у Боба немного улучшилось.

– Небось обгадился, – сказал Рэй.

– А то! Ладно, я проверять не буду. Кокаин, что в ж… у себе натолкал, так и быть, пусть в штанах остается, – ответил Боб, и они еще немного посмеялись.

Меня Рэй перевернул носком ботинка.

– Ты погляди на эту гребаную задницу, – сказал он.

Теперь я получила возможность рассмотреть его лицо. Я бы такого в толпе легко узнала. Суровый взгляд карих глаз, легкий загар, тяжелый подбородок в густой щетине, нос как у борова.

– Злючка, сразу видно, – заметил Боб.