|
Он поднялся на крыльцо, уже здороваясь с ними. Не переставая болтать, он вошел в лавку, и говор его был звучный, быстрый и бессмысленный, словно какое-то неразумное существо в пустой пещере болтает само с собой невесть о чем. Потом он снова показался в дверях, всё не переставая болтать: - Ну, джентльмены, старому - гнить, новому - цвесть. Конкуренция - душа торговли, и хотя вся цепь никак не крепче, чем самое слабое ее звено, тем не менее вы сами скоро убедитесь, что на этого парня можно смело положиться, - дайте ему только вникнуть в дело. Кузница старая и наковальня старая, зато новая метла чисто метет, и ежели старого пса новым штукам не выучишь, то молодого, да к тому же прилежного можно выучить чему угодно. Дайте только срок - ведь даже цент, отпущенный по водам, воздается сторицей. Да, да, как аукнется, так и откликнется, а от безделья, говорят, и удавиться недолго. Всех благ, джентльмены! - Он сошел с крыльца и сел в пролетку, всё продолжая болтать и обращаясь то к человеку в кузнице, то к своей тощей кляче, и все это единым духом, без малейшей запинки, так что невозможно было понять, с кем он разговаривает. Он уехал, а люди на галерее смотрели ему вслед с каменными лицами. Весь день они один за другим ходили через дорогу, к кузнице, и разглядывали второго пришельца - его спокойную, пустую, открытую, безобидную физиономию, которая, казалось, была лишь подкладкой для густой щетины на голове, как основа ворсистого ковра. Какой-то человек пригнал фургон со сломанной осью. И новый кузнец починил ее, хотя провозился чуть не до самого полудня и работал не отрываясь, но вяло, словно в дремоте, как будто душой он был где-то далеко и нисколько не интересовался своим делом, несмотря на причитавшиеся ему за это деньги; озабоченный, неповоротливый, он, казалось, все делал невпопад, хотя в конце концов справился с работой. После полудня мимо проехал Трамбл, старый кузнец. Но если те, кто сидел на галерее, надеялись поглядеть, что будет, когда появится человек, который, по крайней мере до вчерашнего вечера, считал себя здесь хозяином, то им пришлось разочароваться. Трамбл с женой проехал через Балку в фургоне, нагруженном домашним скарбом. Если он и поглядел на свою старую кузницу, брюзгливый, но крепкий еще старик, хороший мастер, до вчерашнего дня ни у кого не вызывавший любопытства, - никто этого не заметил. Больше его никогда не видели. Через несколько дней все узнали, что новый кузнец живет в одном доме со своим двоюродным братом (или кем он там ему доводится, этого никто не знал точно) Флемом и оба спят на одной кровати. А еще через полгода кузнец женился на одной из дочек хозяина, у которого оба они жили и столовались. Прошло десять месяцев, и вот он уже возил в воскресные дни детскую коляску (прежде - или, может, все еще - принадлежавшую Биллу Уорнеру, как седло, в котором ездил его двоюродный брат) вместе с пяти- или шестилетним мальчиком, сыном от первой жены, которой никто и в глаза не видел, доказывая тем самым, что в личной или, во всяком случае, в семейной жизни он гораздо проворней и напористей, чем на людях, в кузнице. |
