|
Убили Жозефа и такое сотворили с госпожой! Страшно сказать! Как она тогда выжила! Все это замечательно, но Сорделло был совсем ребенком и вспоминает лишь то, о чем говорили окружающие. Какой малыш может понять, что такое измена! Все еще больше запуталось, и только его мать и сам граф знают, как все было на самом деле. Но сегодня Камал услышал по крайней мере два подтверждения заявлениям матери от человека, которому не было смысла лгать. – Расскажите о леди Арабелле, капитан. Несмотря на неотвязный страх, Сорделло улыбнулся. – Ах, такая живая, веселая озорница! Ничего не боялась! Граф ужасно ее баловал, но это ничуть не испортило малышку. И умница при этом! Не раз заявляла отцу, что не выйдет замуж, пока не найдет такого мужчину, как он или брат. – Сорделло внезапно осекся. – А почему вы спрашиваете о леди? – Она здесь, – хладнокровно сообщил Камал. Сорделло вздрогнул. – Успокойтесь, капитан. Дама здорова, уверяю вас. Лгун! Если она искалечена, вина ляжет на тебя! – Но как она очутилась в Оране? Камал едва удержался, чтобы не поведать Сорделло о предательстве графа, но слишком хорошо сознавал безграничную преданность этого человека Энтони Уэллзу. Он ничего не скажет против хозяина, наоборот, станет изобретать любые небылицы, чтобы выгородить его. Кроме того, Сорделло вряд ли знает что то еще. – Вам не придется долго томиться в плену, капитан, – сообщил Камал, поднимаясь. – Благодарю за разговор. Он кивнул стражникам, стоявшим у входа в зал, и долго молча глядел в спину Сорделло. Живая веселая озорница. Ледяной ужас стиснул грудь Камала. Боже, что он наделал? Камал встал над Арабеллой, наблюдая, как Радж осторожно втирает белую мазь в ее изуродованную спину. – Это снадобье исцелит ее, повелитель, и снимет боль. Через два три дня она встанет. Камал снова оглядел покрытую сине красными рубцами кожу, и вспомнил, как извивалась Арабелла, когда кнут змеей обвился вокруг ее тела. – Ее грудь? – Плоть цела. Камал заметил в волосах Арабеллы засохшие брызги крови и, подняв жесткую прядь, стал освобождать ее от крошечных сгустков. – Я буду давать ей опий, сегодня и завтра, – пообещал Радж. – Леди Арабелле нужно больше спать, чтобы набраться сил. Камал кивнул: – Переверни ее на минуту, Радж. Евнух сжал плечи девушки и осторожно приподнял ее. Камал увидел тонкую красную линию, проходившую у основания нежного холмика, и другую, повыше, почти у самого соска. Он очень бережно провел кончиком пальца по рубцу, вспоминая вкус этих розовых бугорков, ее тихие крики, и запрокинутую в беспамятстве голову. – Я побуду с ней немного, – сказал он. – Как изволите, повелитель. Радж снова положил Арабеллу на живот и выпрямился. – Желаете, чтобы я привел на ночь Елену? – Нет, – рассмеялся Камал. – Я решил выдать ее замуж. Ничего не говори ей, пока я не найду подходящего жениха. – Вы так великодушны, повелитель, – сухо заметил Радж, но Камал уже ничего не слышал. Он взял руку Арабеллы и нежно погладил. Глава 24 Хамил приблизился к маленькому костру и протянул руки над огнем. Рейну неизменно удивляло, что днем здесь невыносимо жарко, а ночами стоит зимний холод. Кроме того, она тревожилась за Адама, находившегося в постоянном напряжении, хотя внешне он казался спокойным и исполненным терпения. Она, так же как и Адам, знала, что Хамил получил сегодня вести из Орана. Подняв маленькую чашечку, девушка пригубила густой турецкий кофе. – Что вы узнали, Хамил? – не выдержал наконец Адам. |
