|
– О нет, – усмехнулась Арабелла, – Камалу ни к чему доказывать мне, что настоящий мужчина только тот, кто изменяет своей жене с десятками любовниц! – Камал! – завопил Хамил. – Немедленно убери эту женщину, прежде чем я буду вынужден научить ее, как вести себя в присутствии бея! Арабелла весело рассмеялась: – Если под приличным поведением вы подразумеваете слепую покорность, то вряд ли вам это удастся, Хамил. Бедняжка Лелла! И, все еще смеясь, развернула лошадь и поскакала к Камалу. Невыносимая девчонка! Подумать только, гарем для женщин! Но он невольно задумался о том, как, должно быть, страдает Лелла, видя его с другими женщинами. – Немногие выдерживают словесные битвы с моей сестрой, – сочувственно заметил Адам, подъезжая к Хамилу. – Даже, как видно, великий бей оранский. Вы еще живы? – Ваш отец оказал Камалу плохую услугу, – вздохнул Хамил. – Женщина должна понять, что… – А, – перебил Адам, лукаво усмехаясь, – кажется, она задела вас за живое. – Она имела дерзость предложить женщинам тоже завести гаремы из красивых юношей! Адам так хохотал, что не смог выговорить ни слова. По щекам его текли слезы, но, как только кавалькада достигла ворот Орана, он мгновенно стал серьезным. Хамил снял куфью, чтобы люди могли узнать его. Адам уступил место Камалу, и братья бок о бок направились по узкой тропинке, ведущей во дворец. – Надеюсь, – сухо произнес Камал, – что старый Хасан не лишится сознания при виде тебя, брат. – А я надеюсь, что после месяцев, проведенных на службе у тебя, он захочет выполнять обязанности моего визиря. – Порой он утверждал, что я выказываю больше мудрости, чем ожидалось от такого зеленого юнца. Они остановились у форта. Турецкий сотник встретил братьев, и все вместе направились ко дворцу. По дороге турок сообщил им новость, от которой лицо Камала превратилось в каменную маску. – Брат, – предложил Хамил, снова надев куфью, – нам на руку, если Джованна все еще будет считать тебя беем оранским. – И, заметив встревоженный взгляд Камала, тихо промолвил: – Пусть я пока побуду мертвым. Знаю, тебя это печалит, но ради собственного покоя ты должен дождаться, пока она признается в своих преступлениях. Возможно, – добавил он, сам не веря своим словам, – она уже пожалела о том, что наделала. Камал кивнул, и Хамил, отъехав, заговорил с Адамом. Солдаты во дворце склонились перед повелителем, а Хамил старался держаться в стороне, рядом с Адамом и Рейной, тоже закутанными в бурнусы. – Вы нашли ее! – вскричал Хасан, светясь радостью, и, подойдя поближе, поспешно прошептал Камалу: – Ваша мать приехала вчера. Радж рассказал, что вы велели наказать женщину кнутом. Она была очень довольна. Камал лишь кивнул и устремился в зал правосудия. Арабелла шла рядом. Джованна, одетая в европейское платье, стояла около троноподобного стула сына. Блестящие черные волосы были искусно уложены и крошечными локончиками обрамляли лицо. Камалу едва не стало плохо при виде ее торжествующей усмешки. – Сын мой! – воскликнула Джованна и, привстав на цыпочки, обняла Камала и поцеловала в щеку. Она даже не заметила, что Камал не поздоровался – она пристально рассматривала Арабеллу, выглядевшую в эту минуту чумазой оборванкой. Но какой высокомерный вид! Значит, Камалу не удалось сломить гордость девушки! – Радж сказал, сын мой, что девушка сбежала после того, как ты велел высечь ее. Вижу, ты отыскал пропажу. – Да, – подтвердил Камал. |
