|
– Но вы еще живы, Камал, так что, должно быть, сумели ей угодить. Нерешительная улыбка тронула губы Камала. Он невольно коснулся едва зажившей раны на плече. – Она не похожа на других женщин, которых я знал. – Мой сын утверждает, что вы обучались в Европе? – Да. Я не собирался возвращаться в Оран, пока не узнал о мнимой смерти Хамила. У меня не было иного выбора. – По видимому. Долг – самый суровый надсмотрщик. Как, впрочем, и гордость. Камал отвернулся от графа, сжимая кулаки. – Ваша дочь, вероятно, должна выйти замуж за человека своего круга, англичанина, с незапятнанной честью. – Моя дочь уже отказалась от подобного идеала добродетели. Она хочет связать свою судьбу с вашей. Я уже успел убедиться, что ни ураган, ни землетрясение не заставят Беллу сойти с избранной дороги. Вы не любите мою дочь? Хотите остаться в Оране и вести жизнь мусульманина? – Я прошу вас увезти ее на родину, где она встретит более привычное общество. – Знаете, – мягко посоветовал граф, – не вините себя за преступления матери. Ее мстительность и ненависть не коснулись вас. Главное, вы не должны принимать на себя тяжесть ее деяний. Но Камал лишь махнул рукой и очень спокойно объяснил: – Я желаю счастья Арабелле и поэтому буду благодарен, милорд, если вы как можно скорее вернетесь с ней в Геную. – Она не поймет. – Она сделает так, как прикажем мы оба. – Проклятие! – воскликнул Адам. – Что ты намереваешься делать, отец? – Исполнить желание Камала. Мы отплываем завтра на «Кассандре». Можешь представить, как рад капитан Сорделло нашему появлению и обретенной свободе! Да, мы покинем Оран, а потом посмотрим, как обернутся события. – Где моя сестра? – С Хамилом и Леллой, восхищается их сыном. – Я уже рассказала твоему свирепому мужу, Лелла, как ты тосковала без него. Ну а теперь, если только он поймет мою правоту… – Правоту, Арабелла? – удивилась Лелла. – Миледи, держите ваши идиотские рассуждения при себе, – строго предупредил Хамил, – иначе я прикажу своему брату не пускать вас сюда. – Будем надеяться, – продолжала Арабелла, не обращая на него внимания, – что твой сын унаследует лучшие качества дяди. Посмотри, как он сжимает мой палец! – Он сын своего отца и пытается сломать его! – проворчал Хамил. – Арабелла, чем ты так разгневала моего мужа? – Просто сказала ему, – с невинным видом объяснила Арабелла, широко раскрыв глаза, – что если он содержит гарем, то и у тебя тоже должен быть свой. Лелла изумленно моргнула, но тут же рассмеялась, звонко и неудержимо, и сердце Хамила дрогнуло от непрошеной нежности. – Ах, муж мой, – едва выговорила она, – я видела очень красивого солдата, и в отличие от тебя у него не было седины в волосах! – Лелла! – Хамил с бешенством уставился на Арабеллу. – Ну вот, теперь, когда вы разворошили осиное гнездо, предлагаю вам удалиться и продолжать терзать моего брата! Арабелла только улыбнулась и снова прижала к себе темноволосого мальчика. – Прекрасная идея! – решила она весело и, выйдя из комнаты, направилась к себе и позвала Лину. Камал застыл у окна спальни с рюмкой бренди в руке. Одним глотком он осушил рюмку, чувствуя, как огненная жидкость обжигает желудок. Но искаженное лицо матери по прежнему не выходило из памяти. Пока он провожал ее к Раджу, она не сказала ни слова, лишь, к изумлению Камала, остановившись перед евнухом, подняла глаза и тихо спросила: – Ты победил наконец? – Нет, – сказал Камал в тишине комнаты, – никто не остался в выигрыше, и я меньше остальных. |
