|
Он был одет в элегантный черный вечерний костюм с белыми кружевами. Худое лицо заросло, правда, густой черной бородой, зато глаза сверкали синевой полночного неба. «Мужчина просто не имеет права быть таким красивым», – подумала Рейна, покачав головой. Впрочем, она, вероятно, ошибается относительно цвета его глаз – в конце концов он стоит довольно далеко. И может быть, у него плохие зубы! Ее отец утверждает, что «от иностранцев никогда не услышишь ничего путного, а их манеры отличаются печальным отсутствием достоинства». Однако при виде стройного незнакомца она впервые усомнилась в правоте отца. – Рейна, дорогая, что с тобой? Девушка недоуменно моргнула: – Что, мама? – Сэр Хью задал тебе вопрос, любовь моя. – О… да, сэр Хью, я полностью согласна с вами, – кивнула она, растерянно глядя на посла. – Превосходно! – рассмеялся тот и улыбнулся Арабелле, словно приглашая ее разделить маленькую тайну, а потом повел дам по залу, неустанно представляя их всем гостям подряд. Казалось, он знал всех, и Арабелла испугалась, что отныне у нее на лице навечно застынет вежливая улыбка. Встретившись глазами с Адамом, она незаметно ему подмигнула. Тот на мгновение нахмурился. – Месье граф, – сказал сэр Хью, – позвольте познакомить вас с леди Делфорд, ее очаровательной дочерью Рейной и леди Арабеллой Уэллз. Леди – граф де ла Валль. Рейна пробормотала что то, не замечая, что граф пристально ее изучает. Более того, она не обратила на него внимания. – Представьте меня вашему знакомому, месье граф, – попросил сэр Хью. Эрве поклонился. – Леди, это мой друг, маркиз Пьетро ди Гальвани, недавно прибывший с Сицилии. «У него прекрасные зубы», – подумала Рейна, протягивая руку маркизу. Адам улыбнулся девушке, старательно избегая взгляда Арабеллы, и поднес к губам нежные белые пальчики, но в последний момент перевернул ее руку и слегка поцеловал ладонь. Рейна понимала, что маркиз позволил себе недопустимую вольность, но от прикосновения его теплых губ сердце бешено заколотилось. Она не отдернула руки, как, несомненно, сделала бы, поведи себя любой другой джентльмен столь же возмутительно. – Синьор, – промолвила Рейна, поднимая на него глаза, и удивленно отшатнулась. Ей отчего то очень знакомо это лицо. Но, конечно, это невозможно! Она никогда раньше не была в Италии, а он – сицилийский аристократ. На какое то долгое мгновение их взгляды скрестились и застыли, и Рейна отметила, что его глаза еще красивее, чем она представляла. Адам выпустил руку девушки и, обернувшись к сестре, заметил в ее глазах молчаливое предупреждение и насмешливые искорки. И что то еще. Самодовольство! Да да, вот именно! Негодяйка ужасно довольна собой! – Синьорина, – вежливо сказал Адам, кланяясь ей и леди Делфорд. – Вы говорите по итальянски, синьорина? – осведомился он, снова обращаясь к Рейне. – Немного, – кивнула она, жалея, что не проявляла большего рвения на уроках Арабеллы. – А по французски? – Лучше, чем по итальянски. – И куда более бегло, чем я, – вмешалась Арабелла. – А теперь, когда вы нашли способ понять друг друга, почему бы вам не потанцевать? Адам криво улыбнулся сестре, но поспешно обернулся к Рейне. – Превосходная идея, мадемуазель. Вы позволите, миледи? – спросил он у леди Делфорд. Та неожиданно оказалась в почти безвыходном положении. Ее муж заверил, что они вряд ли будут видеться с Адамом Уэллзом, однако вот он, перед ними, и при этом выглядит бородатым корсаром, да к тому же просит разрешения на танец с ее дочерью! Так и не придумав причины отказать ему, виконтесса неохотно кивнула. |
