|
Она прекрасно заметила, как сверкают глаза Рейны, когда та улыбается Адаму. Да и какая бы женщина осталась равнодушна к неотразимому обаянию сына графа Клера? Ах, это всего лишь танец в конце концов. – Веселись, любовь моя, – сказала она дочери. – Если позволите, миледи, – произнес граф де Валль, поглядев вслед маркизу и Рейне, – я бы тоже хотел просить чести пригласить вашу прелестную дочь на танец. – Конечно, месье. – Я с нетерпением ожидаю счастливой минуты, миледи, – учтиво поклонился граф. – Значит, вы остались без кавалера! – сочувственно заметил Арабелле сэр Хью. – Я в отчаянии, – мрачно призналась девушка, – и спрашиваю вас, мадам, разве это справедливо, что Рейне достается все внимание поклонников? Возможно, судьба предназначила мне кончить свои дни в монастыре. – Но вы не католичка, – возразила леди Делфорд рассеянно, очевидно, всецело поглощенная не слишком приятным для нее зрелищем. – Нет, – согласилась Арабелла, кокетливо взмахнув ресницами. Да, пока все идет прекрасно! Адам и Рейна, кажется, увлечены друг другом с первого взгляда, как она, впрочем, и надеялась! – Какая жалость, – заметил Адам Рейне, становясь напротив нее. – Что вас печалит, синьор? – Танец оставляет мало времени для беседы. Они тут же разошлись в разные стороны, искусно выполняя сложные па. – Я никогда раньше не была в Италии, – начала Рейна, когда они вновь оказались рядом, довольная, что нашла подходящий предмет для беседы. Их руки слегка соприкоснулись. Адам поклонился; Рейна присела. От Адама не укрылся интерес девушки, но он никак не мог понять, почему пригласил ее на танец. Заметив, как покраснела Рейна, он вопросительно склонил голову набок. – Вы когда нибудь бывали в Англии? – умудрилась пролепетать девушка, жалея, что не может охладить разгоряченные щеки. – Я? Почему вы спрашиваете, синьорина? Вряд ли мне захотелось бы посетить холодную далекую страну. – Не настолько она холодна, синьор! – И к тому же, – лукаво блестя глазами, добавил Адам, – говорят, характеры англичан таковы же, как их проклятая погода. Рейна почувствовала, как прилила к щекам краска, и выругала себя. Она слишком легко краснеет! Это просто неприлично и так же смущает, как легкая россыпь веснушек на носу. – Я… мы вовсе не так уж холодны, синьор! Их снова разлучили другие пары, и Адам молча поднял брови, удивляясь, почему с таким удовольствием дразнит девчонку. Решительно проглотив так и просившиеся на язык шутки, он сказал только: – Это, вне всякого сомнения, на руку вашему мужу, синьорина. – У меня нет мужа. – Такая красавица не останется долго одна. – Вы очень любезны, синьор, – сухо бросила Рейна. Он и вправду весьма галантный кавалер, который флиртует с ней только потому, что не привык иначе обращаться с дамами. – Вероятно, – улыбнулся Адам. – Мне это не нравится. Не люблю, когда мужчины сыплют комплиментами. Это нечестно. – Моя любезность, – запротестовал Адам, изучая ее запрокинутое лицо, – еще не значит, что в моей душе гнездится неискренность. Просто я достаточно умен, чтобы восхищаться прекрасной женщиной, как подобает истинному ценителю красоты. – Но я только наполовину англичанка, – неожиданно для самой себя призналась Рейна. «В ней совсем нет ни хитрости, ни коварства», – подумал Адам, и это заинтриговало и встревожило его. – Вот как? – рассмеялся он. – Фамильный скелет в шкафу вашего родителя? – О нет, – серьезно заверила Рейна. |
