– Ты думаешь, что это на самом деле правда? – спросил Марк, переводя взгляд с Мэри‑Линетт на Эша.

– Да. Думаю, правда. И я не знаю, что со всем этим делать, – ответила Мэри‑Линетт, едва сдерживая слезы.

– Это правда, – угрюмо сказал Эш. – Но это не значит, что мы должны что‑то с этим делать.

– О да, в этом ты прав! – воскликнула Мэри‑Линетт, обрадовавшись, что опять рассердилась.

– Итак, собирайте свои игрушки и марш домой, – скомандовал Эш сестрам. – Забудем обо всем. Будем считать, что ничего не было.

Наблюдая за ним, Ровена слегка покачала головой. В ее глазах стояли слезы, но она улыбалась.

– Вот уж никогда не думала, что услышу от тебя нечто подобное. Ты так изменился... просто не верится.

– Мне самому не верится, – мрачно пробормотал Эш. – Может, это сон.

– Но теперь тебе придется признать, что обычные люди – это не отребье. Разве ты можешь быть духовным супругом какого‑то отребья?

– Хорошо. Все замечательно. Люди – великолепны. В этом мы единодушны, а теперь – пора домой.

– Когда мы были маленькими, ты был такой, каким я вижу тебя сейчас, – сказала Ровена, – а потом вдруг стал вести себя так, будто ты лучше всех. Я всегда знала, что многое в тебе – просто поза, за которой скрывается страх. И всегда была уверена, что на самом деле ты и сам не веришь в ту мерзкую чепуху, которую несешь. Где‑то глубоко внутри ты все тот же славный малыш, Эш.

Впервые за весь вечер на лице у Эша вспыхнула улыбка.

– Не будь так уверена.

Мэри‑Линетт становилось не по себе, пока она слушала все это, и, чтобы не выдать своего волнения, она обратилась к Ровене:

– Не думаю, что тетушка Опал была бы того же мнения.

Эш приподнялся.

– Кстати, а где эта старая карга? Мне нужно с ней поговорить, прежде чем мы уедем.

Казалось, что это молчание никогда не кончится.

– Эш... разве ты не знаешь? – спросила Ровена.

– Конечно, он знает. Десять против одного, что он сам это сделал, – сказала Кестрель.

– О чем это я должен знать? – спросил Эш, с каждой секундой теряя терпение.

– Твоя тетя умерла, – объяснил ему Марк.

– Кто‑то убил ее колом, – добавила Джейд.

Эш обвел взглядом комнату. Похоже было, что он считает все это глупой шуткой.

«О господи, – глядя на него, подумала Мэри‑Линетт, – когда он напуган и смущен, вот как сейчас, то выглядит таким юным и беспомощным, таким ранимым. Почти как человек».

– Кто‑то... убил... тетю Опал? Я правильно расслышал?

– Ты хочешь сказать, что ты этого не знал? – спросила Кестрель. – Чем ты занимался всю ночь, Эш?

– Бился головой о камень. Затем искал вас. Когда я вошел, вы говорили обо мне.

– И ты не натолкнулся сегодня ни на какой домашний скот? Скажем, на коз?

Эш смерил ее долгим скептическим взглядом.

– Я сыт, если ты это имеешь в виду. И без помощи коз. Какое это имеет отношение к тете Опал?

– Думаю, ему лучше показать, – сказала Ровена.

Она поднялась и отвернула коврик, покрывавший тело козы. Эш направился вслед за ней. Мэри‑Линетт обернулась, чтобы лучше видеть его лицо.

Эш вздрогнул, но быстро взял себя в руки.

– Посмотри, что было у нее во рту, – спокойно сказала Ровена.

Эш осторожно поднял цветок.

– Ирис. Ну и что?

– Как давно ты был в своем клубе? – спросила Кестрель.