— Добрый день, судари мои! — Поклонился, скользнув цепким взглядом по лицам присутствующих; те отозвались рассеянно. — Вы заняты, как погляжу?

— Проходи, Сигизмунд, располагайся, — откликнулся купец. — Вы ведь ненадолго, Валентин Николаевич?

— Это зависит от вас.

— Да, да, мы понимаем. Позвольте представить: Сигизмунд Осипович — наш адвокат, Валентин Николаевич — частный сыщик. — Бизнесмен подумал. — По происхождению историк. Так вот. Вчера, когда мы на похоронах с Сержем были, к нам в контору какое-то хулиганье подвалило. Вот Сема сегодня и перестарался, нервы. Этот мир становится слишком нервным и непригодным для достойной жизни…

— Из какой группировки? — деловито прервал Сигизмунд купеческое причитание.

— Да не знаю я.

— Местный охранник меня сегодня встретил пистолетом, — пояснил Валентин, внимательно глядя на адвоката.

— Я, пожалуй, подожду в холле, — заявил тот, поднимаясь с кресла. — Разговоры у вас интимные, крутые…

— Пожалуйста, останьтесь. У меня к вам тоже есть вопрос.

Сигизмунд уселся, глядя обреченно.

— Я расследую убийства Курковых.

— Кого?.. Ах да, Алексей Васильевич. Но почему во множественном числе?

— На Рождество убита и его жена.

— Вот как? Я абсолютно не в курсе и ничем помочь вам не смогу.

— Двадцать восьмого ноября вы присутствовали в «Страстоцвете» при сделке?

— Был, но в седьмом часу ушел.

— Куда?

— Я уж и не помню… — На лице его вдруг выразилось понимание. — А, вы намекаете на набережную, так сказать. Я встречался в ресторане с клиентом… точно! Деловая память.

— А чем занимались?

— Сделкой.

— А конкретно?

Сигизмунд вопросительно взглянул на Сержа, тот кивнул.

— Деньги считали.

— И сколько насчитали?

Снова вопросительный взгляд — кивок.

— Двести тысяч долларов. Казанский сложил их в кейс — вот в такой. — Адвокат постучал пальцем по своему темно-красному чемоданчику на коленях.

— Оригинальный цвет, — заметил Валентин.

— О, Марк — человек оригинальный, даже экстравагантный… — Сигизмунд улыбнулся в глубине растительности. — Питает пристрастие к «красненькому»… не к винцу, нет, не пьет. Я вот тоже соблазнился, и что вы думаете? Замок дрянь, уже ремонтировал.

— Сожалею. Вы помните, во время сделки кто-нибудь покидал кабинет? Хоть на минуту.

— Клясться не буду, но, по-моему, нет. — Адвокат обежал взглядом компаньонов. — Вы моим клиентам что-то инкриминируете?

— Я не понимаю, из-за чего убит Алеша.

— В наше сумасшедшее время? Господи! Из-за чего угодно, с собутыльником, например, повздорил.

— И Марина с собутыльником?

— Прискорбно так шутить. Прекрасная женщина, роскошная; романтическая! И каким же способом ее умертвили?

— Выбросили из окна.

— Дилетантство!

— Естественно, не в уголовном мире Марина жила — в светском, благопристойном. В котором вдруг обнаружила убийцу.

— Как это?

— На похоронах мужа, на кладбище, она внезапно испугалась, может быть, осознав, кто убил его.

— Кто?

— В агонии Марина сказала: святой Грааль.