|
Но большую часть времени она думала о разводе, и ее мучили стыд и вина. Она чувствовала себя даже хуже к тому времени, когда у сестры родилась дочка, но тем не менее поехала вместе с матерью в Нью‑Йорк, чтобы навестить Джейн в больнице, и после того как она повидала сестру, настояла на своем возвращении в Саутгемптон тем же вечером. Малышка была замечательная, и они назвали ее Марджори, но Сара стремилась снова остаться одна. Она теперь большую часть времени размышляла о прошлом, пытаясь понять, что с ней произошло. На самом деле все было гораздо проще, чем она думала. Просто она вышла замуж за человека, которого совершенно не знала, а он оказался ужасным мужем. Конец истории. Но она считала, что в этом есть ее вина, и убедила себя в том, что, если она будет жить вдали от людей, они забудут о ее существовании и не станут судить за ее грехи родителей. Так что ради их безопасности и ради своей собственной она стремилась к уединению.
– Ты не можешь исчезнуть на всю оставшуюся жизнь, Сара, – убеждал ее отец после Дня труда, когда они собирались переехать на зиму в Нью‑Йорк. Фредди уехал в Европу, как и говорил, но его адвокаты прекрасно справились со всем сами, сотрудничая с адвокатами Томпсона. Слушание их дела было назначено на ноябрь, и ровно через год должен состояться развод. – Тебе необходимо вернуться в Нью‑Йорк, – настаивал отец. Они не хотели оставлять дочь в Лонг‑Айленд‑Саунд, словно стыдились ее. Но в своем безумии она сама себя стыдилась, и даже когда Джейн с малышкой приехала навестить ее в октябре и умоляла вернуться домой, она продолжала упорствовать. – Я не хочу возвращаться в Нью‑Йорк, Джейн. Я счастлива здесь. – Мерзнуть всю зиму с Чарльзом и тремя старыми слугами в Лонг‑Айленд‑Саунд? Сара, не глупи. Поедем домой. Тебе двадцать один год. Ты не можешь ставить крест на своей жизни. Ты должна начать все сначала. – Я не хочу начинать сначала, – спокойно ответила она, не обращая никакого внимания на ребенка сестры. – Не сходи с ума. – Упрямство Сары начинало раздражать Джейн. – Что ты знаешь о жизни? У тебя муж, который любит тебя, и двое детей. Ты никогда не была обузой, стыдом и позором для семьи. Ты великолепная жена, дочь, сестра, мать. Что ты знаешь о моей жизни? Абсолютно ничего! – Она была в ярости, но не на Джейн, и та знала это. Она злилась на себя, на свою судьбу… и на Фредди. Но, взглянув на свою сестру, она мгновенно раскаялась: – Прости меня, Джейн, я просто хочу побыть здесь одна. – Она даже не могла как следует объяснить это. – Почему? – Джейн ничего не могла понять. Сара была молода и красива, она не единственная, переживающая развод, но вела себя она так, словно ее обвиняли в убийстве. – Я никого не хочу видеть. Ты можешь понять это? – И сколько это будет продолжаться? – Может быть, всегда. Это достаточно долго? Теперь тебе понятно? – Сара отчаянно не хотела отвечать на вопросы сестры. – Сара Томпсон, ты сумасшедшая. – Отец настоял, чтобы она взяла назад свое собственное имя, как только он подал заявление о раздельном проживании. – Я имею право поступать так, как я хочу, это моя жизнь. Я могу постричься в монахини, если пожелаю, – упрямо заявила Сара сестре. – Сначала ты должна стать католичкой. – Джейн усмехнулась, но Саре не показалось это забавным. Она с рождения была членом епископальной церкви. И Джейн подумала, что у Сары слегка помутился рассудок. Может быть, через некоторое время она справится с собой. Они все надеялись на это, хотя после разговора с сестрой у Джейн появилось сомнение. Сара оставалась тверда, отказываясь возвращаться в Нью‑Йорк. Виктория потратила много времени, собрав и упаковав все веши в нью‑йоркской квартире, потому что Сара заявила, что не хочет их больше видеть. |
