Чарльз Диккенс. Эпизод из жизни мистера Ваткинса Тотля
Мистеру Ваткинсу Тотлю было около пятидесяти лет, и при весьма невысоком росте он имел плотное телосложение, белое лицо и розовые щоки. Наружность его чрезвычайно походила на виньетку ричардсоновых романов; обращение его отличалось безукоризненною благопристойностью, а движения - кочерговатостью, которой наверное позавидовал бы сам сэр Чарльз Грандисон. Жил он при помощи годового дохода, который в размере своем как нельзя вернее был пропорционален своему владетелю, то есть он был очень, очень мал. Мистер Тотль, получая этот доход в периодические сроки, а именно в каждый понедельник, тратил его аккуратно в течение недели, а это обстоятельство уподобляло Ваткинса недельным часам, и чтоб сделать сравнение определительнее, мы должны сказать, что хозяйка дома в конце седьмого дня всегда заводила эти часы, после чего ход их снова продолжался на целую неделю.
Мистер Ваткинс Тотль много лет уже прожил в покойном состоянии одиночества, как говорят холостяки, или в жалком состоянии одиночества, как думают старые девы; но мысль о супружеской жизни все еще не переставала посещать его. Среди глубоких размышлений об этой теме; игривая мечта мистера Тотля превращала маленькую комнатку его, в улице Сесиль, в прекрасный уютный домик, расположенный в предместьях Лондона; пол центнера каменного угля, хранившагося под кухонной лестницей, внезапно увеличивались до трех тонов самого лучшего валсэндскаго; маленькая французская кушетка получала предназначение служить вместо кровати, а на пустом стуле против камина воображение рисовало прелестную молодую лэди с весьма незначительною собственною своею независимостью и весьма значительною зависимостью от духовного завещания её родителя.
- Кто там? спросил мистер Ваткинс Тотль, в то время, как легкий стук в дверь его комнаты нарушил эти размышления, в которые Ваткинс погружен был в один прекрасный вечер.
- Тотль, мой друг, здоров ли ты? сказал довольно грубым голосом коротенький, пожилых лет джентльмен, врываясь в комнату и отвечая на свой вопрос другим вопросом, - и уже после того началось пожатие рук, с соблюдением величайшей торжественности.
- Ведь я говорил, что когда нибудь вечерком непременно зайду к тебе, сказал коротенький джентльмен, вручая Тотлю свою шляпу.
- Очень рад вас видеть, сказал мистер Ваткинс Тотль, от души желая, чтобы гость провалился на дно Темзы, вместо того, чтоб ввалиться в его комнату.
Неделя была на исходе и Ваткинс чувствовал себя в стесненных обстоятельствах.
- Как здоровье мистрисс Габриэль Парсонс? спросил Тотль.
- Слава Богу, здорова, благодарю, отвечал мистер Габриэль Парсонс: это ими принадлежало коротенькому джентльмену.
Вслед за тем наступило молчание; коротенькие джентльмен глядел на левую заслонку камина; на лице Ваткинса отражалась бессмысленность.
- Да, да, слава Богу, здорова, повторил джентльмен, спустя пять минут, проведенных в совершенном безмолвии: - как нельзя лучше здорова! и начал тереть ладони свои с такой быстротой и силой, как будто посредством трения их намерен был достать огонь.
- Чем прикажете угощать вас? спросил Тотль, с отчаянной сметливостью человека, который знал, что если гость не уходит, то нужно же чем нибудь угостить его.
- Право не знаю! Нет ли у тебя виски?
- На прошедшей неделе, отвечал Тотль весьма медленно, стараясь выиграть время: - у меня была славная и чрезвычайно крепкая виски; но теперь вышла вся... а потому крепость ея....
- Вот ужь это не доказательство, или, говоря другими словами, этим невозможно доказать, сказал коротенький джентльмен и вместе с тем захохотал, по видимому, весьма довольный, что виски была выпита. |
