- Не бойтесь. Самое большее - слегка деформирую опоры.

  - Не позволю своевольничать! - вдруг закричал он. В его голосе слышалось

отчаяние.

  Мне стало жаль его, но было уже поздно. Двигатели перешли на режим

торможения. На экране замелькали барханы и многочисленные извилистые

трещины. Их надо опасаться больше всего. Для посадки я выбрал самый

пологий и мягкий бархан. Планетолет должен сесть на него, как на подушку.

Нужен безошибочный расчет, чутье, вдохновение пилота, чтобы точно посадить

планетолет в необычных условиях. И мои руки замелькали на щите управления

среди многочисленных кнопок и верньеров.

  Наконец опоры мягко вонзились в песок бархана. Двигатели заглохли.

Планетолет слегка накренился, но по аварийным огонькам щита управления я

видел, что даже опоры в полной исправности. Я ликовал.

  Едва мы вышли на площадку верхнего люка, как на нас с визгом обрушился

песчаный шквал. Данго-Дан встал сзади и, прикрывая глаза от пыли, с

облегчением вздохнул:

  - Повезло тебе, Тонри, с посадкой.

  - Это не просто везение...

  Но тут я заснул. Таблетка приятных сновидений, наконец, подействовала.

Вернее, не заснул, а провалился в сон, как в яму. Заснул мгновенно и

крепко.

  Первое, что ощутил во сне, это песок. Он набивался в уши, в ноздри,

противно хрустел на зубах. А сзади услышал облегченный вздох Данго-Дана:

  - Повезло тебе, Тонри, с посадкой.

  - Это не просто везение, а точный расчет,- несколько самоуверенно ответил

я.

  Спускаясь вниз, мы чувствовали жаркое дыхание пустыни. От раскаленных

песков поднимался горячий воздух, сверху немилосердно-жгучим потоком

лились солнечные лучи. Но песчаный шквал, к счастью, затих.

  Мы увидели группу людей в серебристых комбинезонах. Они махали нам руками.

  - Приглашают нас под купол дороги. Там прохладно,- пояснил Данго-Дан.-

Идем туда.

  Как я ни всматривался, никакого купола не видел. Заметив мое недоумение,

Данго-Дан рассмеялся:

  - Его и не увидишь. Он прозрачен, как воздух,- в словах Данго-Дана

чувствовалась гордость энтузиаста транспланетной магистрали.

  - Видишь вон там,- он показал рукой,- матово-белую полосу, прямую, как

стрела? Это и есть основание дороги. Над ним прозрачный купол - тоннель из

стеклозона. Вернее, два купола: внешний и внутренний. Когда дорога

протянется от полюса к полюсу, из внутреннего купола выкачают воздух. В

вакууме по белой гладкой полосе с огромной скоростью помчатся в

электромагнитных полях скользящие поезда.

  - Дешевле было бы обойтись воздушным транспортом.

  Это замечание рассердило Данго-Дана.

  - А пустыня? - недовольно спросил он.- Пустыня пусть, по-твоему, так и

остается? Дорога - не только средство сообщения полюсов. Она нужна как

первый этап для наступления на пустыню. Видишь по краям большие вогнутые

чаши?

  - Это верно, гелиостанции? - спросил я, вытирая пот с лица. Данго-Дан

почти в три раза старше меня, но он не страдал от жары и шагал по

раскаленным пескам довольно легко. "Привык он, что ли?" - с завистью думал

я.

  - Да, это гелиостанции. Для них-то мы и привезли редкие металлы.

Гелиостанции превращают лучистую энергию жаркого экваториального светила в

электрическую. А энергия нужна для синтеза воды и холодильных устройств.

Вдоль дороги скоро зазеленеют сады и парки, появятся жилые дома. Это будет

не просто дорога, а дорога-оазис.

  Данго-Дан говорил, все более воодушевляясь. Я все-гда любил слушать

энтузиастов своего дела. Но сейчас изнемогал от жары, поэтому почувствовал

большое облегчение, когда мы вошли под купол дороги.