- А дальше то, что Круг арханов совместно с Советом Астронавтики определил

состав будущей межзвездной экспедиции.

  - И я назначен вторым пилотом?..- от волнения я даже привстал с кресла.

  - Ты назначен первым пилотом, капитаном корабля, начальником экспедиции.

  Я был до того ошеломлен, что долго не мог вымолвить ни слова.

  - А как же... А как же вы? - наконец спросил я.

  - Я слишком стар. То есть не то, чтобы очень уж стар. Летать еще могу и

буду летать в пределах системы. Но для межзвездной экспедиции не гожусь.

Она продлится много лет, и нужны самые молодые. На Зургану должны

вернуться не дряхлые старики, а люди в зрелом, цветущем возрасте.

  - Ну, и чтобы окончательно добить тебя,- усмехнулся Нанди-Нан,- скажу еще

одно: в экспедицию зачислен твой друг планетолог Сэнди-Ски.

  Это было уже слишком для одного дня. Я буквально онемел от счастья.

  - Вижу, что на сегодня хватит,- засмеялся Нанди-Нан и, положив руку на мое

плечо, добавил: - Рад за тебя. Обо всем подробней поговорим в следующий

раз. А сейчас иди отдыхать.

  Я вышел из Дворца Астронавтов и бросился к гелиоплану. Но его не оказалось

на месте. Кто-то уже улетел на нем. Однако я быстро нашел другую машину.

  - Куда? - спросил киберпилот, едва я уселся в кабине.

  - Домой! - воскликнул я.

  - Где ваш дом? - сухо и, как мне показалось, недружелюбно спросил

киберпилот. Можно было показать на карте щита управления точку, где надо

совершить посадку. Но я всегда недолюбливал автоматику, слишком уж

подделывающуюся под человека. К тому же от переполнявшего меня счастья

хотелось двигаться, что-то делать. Я отключил киберпилота и взялся за

штурвал.

  Поднявшись в небо, я сделал круг над Зурганорой. Прекрасные голубые арки,

серые, под цвет гранита, набережные и лестницы, разноцветные, но простые и

удобные жилые дома - все сделано из пеностеклозона, о котором с таким

увлечением рассказывал Данго-Дан, из материала, который прочнее стали и

легок, как кружева. А дворцы! Создавая их, архитекторы вложили все свое

мастерство и вдохновение. Каждый дворец - это оригинальное, неповторимое

произведение искусства.

  Я любил Зурганору...

  Повернув штурвал, я направил гелиоплан домой, вдоль темной ленты

гелиодороги. Дорога эта, как и корпус гелиоплана, покрыта

полупроводниковым слоем, жадно впитывающим лучи, льющиеся сверху мощным

золотым потоком. На гелиодороге я заметил под тентами людей. Странные

люди! Видимо, они не очень спешили, если пользовались дорогой, движущейся

не быстрее бегуна. Я всегда предпочитал более современные способы

передвижения: гелиопланы и ракетопланы.

  Поднявшись выше, я открыл верх кабины и полетел с максимальной скоростью,

опьяняющей и захватывающей дух.

  Внизу проносились поля, сельскохозяйственные постройки, плодоносные сады и

заводы со светлыми, как оранжереи, цехами. А вот большая огороженная и

тщательно охраняемая территория самой мощной на планете аннигиляционной

энергостанции. На меня она производит гнетущее впечатление. Видимо,

потому, что там во время опасного эксперимента погиб мой отец. Сверху я

видел отдельные неземные сооружения энергостанции. Там, глубоко под

землей, стоит несмолкаемый грозный шум гигантских турбин.

  Показалась Тиара - город, в котором я живу. Тиара - это скорее не город, а

буйно зеленеющий парк с редкими вкраплениями многоцветных домов и дворцов.

Я посадил машину около моего дома на открытой, незатененной площадке, где

гелиоплан мог бы накапливать солнечную энергию. В саду собирал плоды

покорный и неутомимый кибернетический слуга, похожий на вертикально

поставленного огромного муравья.